На ближневосточных перекрестках

Утром следующего дня родственники мужа собираются у него в доме, беседуют с молодой, оказывают ей всяческие знаки внимания. Подобные визиты и встречи продолжаются три дня. За это время она может познакомиться со всеми родственниками мужа, — войти в их семью, стать родной и близкой. Ее также навещают подружки, которые приносят еду, называемую «никлян». Семь дней молодая жена находится на правах гостьи, ее оберегают от повседневных хлопот по-хозяйству и дому, оказывают внимание и уважение. На седьмой день она приглашает своих подруг и соседок, заваривает хну, которой женщины намазывают руки и ступни ног, раздает гостьям сласти. Этот ее последний девичник заканчивается в полночь после протяжных песен и медленных танцев.

Если супруг в первую, же ночь удачно выполнил свой супружеские обязанности, он чувствует себя героем и ведет себя соответствующе: пинком ноги открывает дверь спальной комнаты, да так, что поставленный у двери кувшин с водой падает на пол. В противном случае он оказывается перед собравшимися родственниками и знакомыми в весьма деликатном положении. Его гордость и мужское достоинство уязвлены, ему стыдно смотреть в глаза девушке, которая фактически еще не стала его женой. Поскольку церемония вхождения в спальню или лейлатуль дахля, происходит при стечении людей, невозможность выполнить свой долг вряд ли можно объяснить в первую очередь физическими недостатками молодого человека. Однако здесь, в глубинных районах, мало кто вникает в существо этого вопроса, и среди собравшихся ползет липкий слушок — марбут, маакуд, мачдуб, мачбус.

Все эти слова означают одно и то же, а именно что мужчина вследствие колдовства потерял силу и не может выполнить свои супружеские обязанности.

В мусульманской литературе со всей серьезностью рассматривается казус первой брачной ночи, его причины и следствия. В книге «Благословения в медицине и мудрости», изданной в Каире и цитируемой в брошюре иракского исследователя Абд аль-Хамида аль-Адучи, говорится, что если причиной казуса стал джинн, то импотенция может продолжаться месяц-два, но если к этому приложил руку бени адам, т. е. человек, подобное может продолжаться пять-десять лет и более. Как считают в Ираке, подобное колдовство среди мужчин под силу мулле, имаму мечети или сейиду, потомку пророка Мухаммеда, а среди женщин — аль-ильвият, или кашшафа, Иногда колдунью еще называют «наффаса» т. е. «плюющая», потому что в Коране и его толкованиях многие колдовские обряды связаны с определенной церемонией, в заключение которой колдун или колдунья плюет на пол, на землю или на какой-либо предмет.

В народной иракской традиции среди тех предметов, которые колдуны употребляют для нанесения порчи, фигурируют кухль (порошок сурьмы для подкрашивания глаз), замок и ключ к нему, косточки удода и другие атрибуты черной магии. Так, например, в Северном Ираке тот, кто, хочет околдовать жениха, бросает кусочки сурьмы в воду. После того как шейх мечети во время колдовства прочитает над порошком 84 раза стих из Корана: «Если спросят тебя о горах, ответь — Господь мой разрушит их полностью» и 12 раз: «И снял оковы он с наших сердец», он бросает кухль в реку. Однако наиболее любопытные манипуляции проделываются с замком. В момент заключения брака достаточно злоумышленнику защелкнуть висячий замок, повернуть ключ, а затем бросить его в реку или закопать в могилу — жених заколдован.

С замком связан еще один любопытный обычай, касающийся уже взаимоотношений супругов. Если муж хочет уберечь свою жену от прелюбодеяния, он берет замок с ключом, четыре раза читает, глядя на головку ключа, суру «Пещера» из Корана и в заключение просит, чтобы его супруга была «запретна другому», затем закрывает замок ключом и прячет ключ и замок отдельно друг от друга. Некоторые арабские историки полагают, что распространившийся в средневековой Европе в период крестовых походов обычай мужей надевать на женщин «пояс целомудрия», или «пояс Венеры», во время своего долгого отсутствия восходит к указанному выше мусульманскому обряду.

Вообще, с замками в Ираке связано огромное количество часто совершенно не поддающихся объяснению манипуляций. В Багдаде, на улице Рашида, близ переулка, ведущего к ювелирным лавкам и лавкам серебряных дел мастеров, находится дверь, густо намазанная хной и увешанная гроздьями замков. Говорят, эта дверь — от старой, уже разрушенной мечети. Я не раз видел, как женщины, приходившие сюда, зажигали свечку и подвешивали свои замок к десяткам других, нашептывая слова молитвы и заклинания. Я видел гроздья замков разной величины в мечетях многих городов Ирака — от южной Басры до Мосула на севере страны.