На ближневосточных перекрестках

…Сидим с Саидом, моим мосульским другом, преподавателем истории в одной из мосульских шкод, на поросшем травой продолговатом холме, мягкие очертания которого теряются где-то вдали. Здесь была стена Ниневии. Она не отбросила врагов, пришедших к ассирийской столице, чтобы отомстить за разбой и унижения. Деревня, лежащая у подножия холма, носит название Ниневия в память об огромном городе, шумевшем на берегах Тигра более 25 веков назад.

Открытие ассирийских древностей в окрестностях Мосула связано с именем француза Поля Эмиля Ботта. Как и многие образованные люди начала XIX в., Ботта был одновременно путешественником, врачом и натуралистом, политическим деятелем и дипломатом. Еще юношей он совершил кругосветное путешествие, затем служил у египетского паши Мухаммеда Али, посетил Аравийский полуостров, был французским консулом в Александрии. В 1840 г. Ботта получил назначение на должность французского консула в Мосул и прибыл в этот город с горячим желанием продолжить свои путешествия и коллекционирование насекомых.

На мосульской улице, идущей вдоль полотна железной дороги, примерно в том месте, где начинается пологий спуск к гостинице «Рафидейн», и сейчас стоит четырехэтажное кирпичной кладки строение, похожее на угловую башню средневекового замка. Узкие бойницы-окна начинаются только на уровне второго этажа, а крыша с флагштоком сделана в виде зубчатой стены. В этом здании размещалось французское консульство, где с 1840 г. в течение нескольких лет работал Ботта. Окончив скучную работу и закрыв свой кабинет, он либо садился на коня и выезжал за город, где, прогуливаясь по зеленым холмам в окрестностях Мосула, ломал голову над их происхождением, либо отправлялся бродить по лавкам местного базара и лачугам, покупая у мосульцев старинные изделия. Его интересовали антикварная посуда, кирпичи с неизвестными черточками, которые создавали впечатление, будто по сырой глине пробежало несколько птичек, оставивших отпечатки, лапок, черепки с непонятным, явно немусульманским орнаментом. Не раз его вводили в заблуждение тем, что указывали на то или иное место, где, якобы были найдены эти кирпичи с непонятными значками и черепки. Как-то на свой страх и риск Ботта начал раскапывать один из холмов, прилегающих к Куюнджику и нашел несколько таких же кирпичей и осколков алебастровой посуды, так и не обнаружив лежащих под слоем земли развалин Ниневии. И вот однажды в его кабинете появился араб и сказал, что может, показать Ботта место, где видимо-невидимо кирпичей, испещренных непонятными знаками. Француз отнесся недоверчиво к этому сообщению, но все же послал с арабом своих людей. Маленькой экспедиции суждено было обнаружить древнейшую цивилизацию, существовавшую более двух с половиной тысячелетий назад. Это сделало имя Ботта бессмертным.

…Сейчас я стою на холмах Хорсабада, куда араб привел помощников Ботта. Слева от дороги, ведущей в Айн-Сифни, где поселился глава таинственной религиозной секты езидов, лежит маленькая арабская деревушка. Здесь, наверно, и живут потомки того араба, который рассказывал Ботта, что именно из камней с клинописью, которые ищет француз, он и его односельчане сооружают очаги в домах.

Нужно было иметь большое воображение, чтобы под зелеными холмами разглядеть очертания столицы ассирийского царя Саргона, названной Дур-Шаррукин, и его великолепного загородного дворца, сооруженного в 709 г. до н. э., после завоевания Вавилона. В 1843–1846 гг. Ботта раскопал его гигантские стены, испещренные изображениями диковинных животных, барельефами бородатых царей и крылатых богов, его помещения с изумительными по форме вазами и предметами из алебастра, от прикосновения рассыпавшимися в порошок. Все эти вещи говорили о величии открытой цивилизации. Они подтвердили, что Арам Нахараим (Сирия между двумя реками), как называется верхнее Двуречье в Ветхом завете, действительно существовало со своими ужасными царями, несшими смерть и разрушения соседям. Открытия Ботта положили начало ассирологии как одной из ветвей археологической науки. Но после осмотра Хорсабада теряешь уважение к неутомимому французу. Жалкая траншея с двумя десятками гранитных глыб да несколько камней, разбросанных вдоль дороги, — вот все, что оставил здесь, предприимчивый француз.

…Перед нами расстилается холмистая степь. Слева от нас — ворота Нергала, которые вели в древний город. В 1956 г. они были обнаружены при раскопках. Здесь устроен небольшой музей. У восстановленных ворот стоят два стража — крылатые быки, над воротами — старинная роспись, подходы вымощены большими плитами. У нас за спиной поднимается Куюнджик, куда после разрушения ассирийской столицы перебрались уцелевшие жители. Невдалеке виден другой холм, сплошь застроенный домами. Среди его строений выделяется мечеть пророка Ионы (как говорят арабы, наби Юнеса) с куполом в виде ребристого колпака и невысоким скромным минаретом.