На большой дороге

Он четко и твердо произнес:

— Я говорю серьезно. Покажитесь — и убирайтесь из кабины.

Тишина.

Он снова взял в руки поводья.

Бесполезно. Ему не сосредоточиться. Он знал много способов, позволяющих сконцентрироваться, привести себя в полнейшее душевное равновесие, но удастся ли добиться этого сейчас, когда его не отпускает непонятная тревога? Нужно было попытаться. Он должен справиться. Фургон и так слишком долго стоял на месте.

Лист собрал в кулак всю силу воли, постепенно восстановил внутреннее спокойствие и заставил себя погрузиться в транс.

Казалось, все шло как надо. Тьма поманила его. Он стоял на пороге. И уже шагнул было внутрь.

— Что за дурак, что за глупый дурак. — Бесстрастный голос, внезапно прозвучавший из пустоты, вгрызся в уши подобно иглозубым мышам Белой пустыни.

Транс улетучился. Лист вздрогнул, как от удара, и выпрямился. От возбуждения его глаза горели, а лицо залил румянец.

— Кто здесь?

— Положи поводья, приятель. Ехать дальше по этой дороге — только зря время тратить.

— Выходит, ни я, ни Жало не сошли с ума. Тут и правда кто-то есть!

— Дух! Да, дух, дух, дух! — На него обрушился ливень хохота.

Лист почувствовал облегчение. Лучше уж дух, чем фантазия собственного помутившегося сознания. Сумасшествия он боялся гораздо больше, чем каких-то невидимок. К тому же он догадывался, кто это такой.

— Ты где, дух?

— Поблизости. Вот здесь. И здесь. И здесь. — Голос раздавался поочередно из разных углов кабины.

Невидимое создание запело. Это пение, писклявое, с завываниями, немузыкальное, выводило Листа из себя. Он по-прежнему никого не видел, хотя прищурился и старательно обводил взглядом всю кабину. Правда, несколько раз ему что-то почудилось: легкое розовое облачко, скользящее вдоль стен… бледный туман, возникающий то в одном, то в другом месте… едва уловимая масляная пленка, какая бывает на воде… Но как только он начинал вглядываться, смутное образование исчезало.

— И долго ты уже едешь с нами? — наконец поинтересовался Лист.

— Достаточно долго.

— Забрался в фургон в Тептисе?

— А он так называется? — делано удивился дух. — Я и забыл. Трудно все упомнить.

— В Тептисе, — повторил Лист. — Четыре дня назад.

— Может, это был и Тептис. Глупец! Не видишь ничего дальше собственного носа!

— С чего это ты обзываешься?

— Ты едешь мертвой дорогой, глупец, и не собираешься свернуть. — Послышался тихий смешок. — Ты считаешь меня духом, Чистый Поток?

— Я знаю, кто ты.

— Ну и мудрым же ты стал!

— Какой жалкий призрак! Какая несчастная блуждающая тень! Покажись, дух.

Хохот раскатился по всей кабине. А потом возле самого уха Листа сказали:

— Дорога, выбранная тобой, уже убита — там, дальше. Мы тебе об этом уже говорили, когда ты приходил к нам, но ты все равно продолжаешь по ней ехать, К чему такое безрассудство?

— Почему бы тебе не показаться? Воспитанному человеку как-то неловко разговаривать с воздухом.

Через несколько мгновений дух, проявив любезность, слегка обозначил себя. Перед Листом возникло дымчатое малиновое пятно, в котором угадывались расплывчатые, иллюзорные черты — словно луч света упал на туманный экран. Листу показалось, что он различает редкую белую бороду, колючие сверкающие глаза, тонкие изогнутые губы — отталкивающее лицо — и призрачные очертания туловища. Вдруг пятно вспыхнуло алым, и на миг фигура стала отчетливой. Перед Листом, неприятно ухмыляясь, стоял худой, ссохшийся, весь какой-то сморщенный старик. Почти тут же фигура вновь стала туманом, а потом исчез и туман.

— Я помню тебя по Тептису, — сказал Лист, — Ты был в палатке Незримых.

— Что ты будешь делать, когда доедешь до того места, где дорога умерла? Перелетишь через него? Пророешь подземный ход?

— Ты уже спрашивал в Тептисе. Я отвечу так же, как ответил тогда хозяин этого фургона. Мы пойдем вперед, есть ли там мертвое место или нет. Здесь только одна дорога.

Они приехали в Тептис на пятый день пути. Это был большой торговый город, настоящие ворота на запад. Он стоял в том; месте, где одна большая река впадала в другую и где сходилось, множество торговых путей. В счастливые времена кого только; не было в Тептисе: люди Чистого Потока и Белого Кристалла, Дарители Цветов и Песчаные Скульпторы, и еще дюжина других племен. На улицах стояла толкотня, все что-то покупали и продавали, продавали и покупали, но в основном Тептис был городом Пальцев, касты торговцев. Там жили тысячи и тысячи этих предприимчивых толстяков.

В тот день, когда воздушный фургон Венца добрался до Теп-тиса, почти весь город был охвачен пожарами, так что Венец со спутниками расположились поблизости, на широкой равнине, которую рассекал ручей. Беженцы разбили там лагерь, и на лугу в беспорядке были разбросаны черные, золотистые и зеленые палатки. Лист и Венец пошли узнать новости.

— А Зубы учинили разбой и в Тептисе?

— Нет, — ответил им сгорбленный старик из Песчаных Скульпторов.

По слухам, Зубы все еще были далеко на востоке, разоряя прибрежные города.

— А что это за пожары?

Старик покачал головой. Его силы были на исходе. Или его терпение. Или любезность.