На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове

- Давай! Давай! - кричал Леснов, думая, что подбадривает своих, но спустя какое-то время понял, что никто не слышит его. Бойцы сгоняли в кучу сдавшихся юнкеров. Тащили в аптеку раненых. Сзади все настойчивей, все уверенней стучал пулемет. К нему присоединился второй.

- Товарищ комиссар! - у Пантелеймона Тихого лицо потное, капли скатывались из-под кубанки. Смахнул их рукавом. - Товарищ комиссар, там ахвицерья с пулеметами на чердаке! Четвертый эскадрон отрезали, давят огнем.

- Поможем?

- Не осилим одним взводом. Остальные с Башибу-зенкой.

- Где?

- А вон там, где коней во двор заводят. Туда все ускакали.

- Организуй здесь прикрытие, я сейчас! Подъехал к большому дому, возле которого спешивались бойцы. Оставив Стервеца коноводу, бегом поднялся по широкой мраморной лестнице, влетел в ярко освещенный, сказочно сверкающий зал, такой огромный, что вроде конца нет. Сообразил - стены зеркальные!

Вот это картинка! Господа во фраках, офицеры в парадной форме - и все с поднятыми руками, мордой к стене. Кому выпало уткнуться носом в зеркало, так и таращится на свою искаженную страхом физиономию. Декольтированные дамы, девицы в белых воздушных платьях сбились по углам, за цыганским оркестром.

Через весь зал протянулся огромный стол. Что на нем было, Роман в подробностях не разглядел. Много бутылок, жаренные целиком поросята, севрюга на большом блюде... Почти весь эскадрон пировал уже за этим столом, во главе которого, как на троне, восседал в кресле сам Микола Башибузенко с наганом в одной руке и с куриной ножкой в другой.

У Романа аж туман поплыл в голове от такого видения. За весь день - кружка кипятку да кусок хлеба. И вчера тоже.

Пересилил себя, справился с головокружением:

- Командир! Башибузенко!

- Га! - оборотился тот, счастливо улыбаясь. - Ром-а-а-н! Иди сюды, такой харч справный!

- Командир, там офицеры четвертый эскадрон отрезали!

- Ну и что? - Микола жевал в свое удовольствие.

- Из пулеметов секут с чердака.

- А в четвертом эскадроне командира нет или он дитя малое? Не догадается с тачанок полоснуть?

- Связь отсутствует, а стрельба сильная.

- Где война, там и стрельба, - философски рассудил Башибузенко, пряча наган в кобуру. - Сидай, комиссар, закусывай с нами. Когда ишшо к такому столу угодим?!

- Товарищи наши бой ведут.

- Каждому свой черед. Тут жратвы прорва, а у нас люди голодные. А, Сичкарь?!

- Рука ослабла, - усмехнулся тот. - Шаблюкой махнуть не смогу.

- Микола, пойми же: эскадрон выручать надо!

- А, чтоб тебя, привязался, - Башибузенко поискал рюмку, не увидел, досадливо морщась, глотнул прямо из горлышка. - Чего глядишь на меня такими глазами? Бери охотников, иди, воюй - не возбраняю!

- Товарищи! - отчаявшись переубедить Миколу, крикнул Роман. - Кто четвертый эскадрон выручать? Черемошин?

- Здесь я.

- Давай на тачанку! Калмыков, Вакуев - ко мне! Коммунисты, сюда!

- Вот и бери своих партейных, - обрадовался Башибузенко. - Им рождество праздновать по программе не полагается. Насчет выпивки тоже не очень. - Подумав, добавил зычно: - Эй, хлопцы, которые сытые, помогите комиссару, а потом вертайтесь.

- Скорей, скорей! - торопил Леснов: даже сквозь шум в зале слышно было, как усиливается на улице перестук пулеметов.

- И ты возвращайся, Роман Николаевич, - напутствовал Башибузенко. - И весь четвертый эскадрон сюда приводи, на всех хватит! А я прикажу, чтобы цыгане свои бандуры наладили. С музыкой ветреней!

Леснов только рукой махнул, убегая. За ним, топоча сапогами, поспешили десятка два бойцов.

7

Всю ночь в Ростове и его окрестностях не затихала пальба, вспыхивали скоротечные бои, даже рукопашные скватки. Пытались пробиться, уйти за Дон снявшиеся с фронта казачьи полки. В городе сопротивлялись группы офицеров, юнкеров, караульные команды - все те, кто нэ попал под первый удар буденновцев. Стреляли из окон, с крыш, с колоколен. Их выкуривали пулеметным огнем. А если уж особенно упорно сидели за толстыми стенами беляки - выкатывали на прямую наводку орудия.

Беспорядочная перестрелка продолжалась и утром, но город ожил, забурлил, едва рассвело. Особенно людно было на окраинных улицах, возле заводов. Там с радостью встречали красных кавалеристов. Ворошилова с ординарцем приглашали в гости. Чуть было силой не затащили в один дом. Вышла здоровая тетка, схватила коня под уздцы: «Заверни, порадуй, сколько вас ждем, соколиков! Сынок мой Евген тоже за красных страждается, может, встречались где?»

Едва урезонили тетку: дай город освободим, потом гостевать будем!

Особенно удивили Климента Ефремовича мальчишки-продавцы. Для них вроде и опасности никакой не было. Носились по улицам, прячась от пуль в подъездах, старались сбыть вчерашние вечерние газеты. Понимали, чертенята, что сведения безнадежно устарели, но кричали без стеснения в полный голос: «Самые интересные новости! Важное сообщение с фронта! Большая победа! Буденного увезут в Англию!»