На бурных перекатах

В разговор он до этого не встревал, тут же вроде как встрепенулся, и взгляды их встретились. И много сказали друг другу без всяких слов. Валя вспыхнула в смущении и засобиралась домой, а он, не решаясь еще что-то сказать, не знал, куда девать свои руки. Это не осталось незамеченным для Веры. Она видела, как зримо тянулись друг к другу два одиночества, и комок горечи подступил к ее горлу. «Кто одинок, того звезда горит особняком, – вспомнились ей стихи Гете. – Все любят жизнь, кому нужда общаться с чудаком? Оставьте боль мучений мне. С тоской наедине я одинок, но не один в кругу своих кручин». Ясно, что Жора никогда не выскажет своих чувств из боязни прослыть тем самым чудаком. Его слова: «Кому нужен такой обрубок?» – так и не уходили из ее памяти. «Господи, – взмолилась она про себя, – помоги этим двум одиноким не пройти мимо друг друга. Дай им разума соединить свои судьбы!»

Вслух же постаралась говорить спокойно, но голос ее предательски дрожал:

– Ну, что ж, значит, спасибо вам обоим. Подожди, Валя, мы на дорожку помолимся о тебе. Ты не против? А если услышишь, что Бог стучится в твое сердце, вставай и молись вместе с нами.

Вера опустилась на колени около Георгия, и в тихой молитве начала благодарить Бога за подаренный вечер с дорогой ей подругой. Молитву подхватил Жора, и это стало такой неожиданностью для гостьи, что она даже не заметила, как сама опустилась рядом с ними на колени. Все ее существо окатило какой-то незримой, ласковой и нежной волной умиления; следом она ощутила необычайно восторженный подъем души, словно кто-то подхватил и понес ее в заоблачную высь на крыльях любви. Она просто захлебывалась от нахлынувшего из ниоткуда счастья, и слезы благодарности любящему Богу потоком хлынули из ее глаз. Сквозь рыдания она стала просить Бога простить ей грехи и затихла в глубоком благоговейном смирении перед Ним. То, что она не сумела сделать в лагере за три года (покаяться в грехах), теперь произошло в одномоментном порыве души. И почему-то верилось, что теперь все будет по-другому. Как и что именно, она не могла еще сказать, но будет обязательно. Именно об этом и говорили ей не менее счастливые свидетели ее покаяния: Вера и Нина Ивановна. То же испытывал и Жора и, не сводя глаз с Валентины, загадывал какое-то желание. Воистину: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом».

Только Сергей оставался безучастным ко всему.