На бурных перекатах

Шли дни. Жора менялся на глазах. Ни разу не притронулся больше к спиртному, зато с жадностью читал обветшавшую, чудом не конфискованную у Веры во время тех давних обысков Библию. И где сам, где с ее помощью пытался постигнуть Слово Божье. Еще он навещал аксакала Баймухана, полагая, что память быстрее вернется к Сергею, если его чаще оставлять наедине с родными. Нет, он не чувствовал себя лишним в их семье, но по какой-то непонятной причине его тянуло теперь к старику. А вскоре он и вовсе перешел жить к нему. И объяснил свой поступок просто: старик был одинок и просил его стать ему вместо сына.

– Хорошо, отец, – ответил Георгий, – давай попробуем. Я постараюсь стать хорошим сыном; у меня ведь еще не было в жизни родных людей. Но одно могу сказать точно: обузой тебе я не буду. Это еще больше растрогало старика и вселило уверенность, что он выбрал правильного человека. Нет-нет да и появлялся он вечерами у Веры в сопровождении своего нового сына и подолгу задерживался в их доме, слушая Слово Божье. Жора называл его почтительно Баке, как мог помогал по хозяйству и пытался научить его читать по-русски. Далеко в этом учении они не продвинулись, зато сам Георгий стал демонстрировать такой прогресс в знании казахского языка, что окружающие только диву давались. Кстати сказать, в этом огромном поселке жило на удивление мало казахов, и они были частыми гостями уважаемого всеми Баймухана. И то, что моряк старался говорить с ними по-казахски, доставляло им явное удовольствие. Известно ведь, что лучший способ расположить к себе любого казаха – это заговорить с ним на его языке. Именно один из этих гостей, оказавшийся не последним человеком в судоремонтных мастерских, и надоумил моряка пойти работать к ним в бухгалтерию. Грамоты, мол, у тебя хватает, а инвалидность в такой профессии не помеха, поскольку шевелить и ворочать придется мозгами, а не руками и ногами.

И не только надоумил, но и помог туда устроиться.