На бурных перекатах

– Слышь, кореш, это не по работе. Извиняй, понимаю, что со смены, но имею-таки интерес кое о чем спросить. – Он явно старался придать голосу дружеские нотки, но выходило, как всегда: отрывисто и злобно. – Мне это важно. Да ты лежи, лежи, не вставай.

Какое там «не вставай», если от одного только звука его голоса сон тотчас как рукой сняло. Марк аж подскочил и в недоумении воззрился на неожиданного гостя. Этот мужик если когда и сталкивался с ним, то подчеркнуто не замечал, глядя одним глазом куда-то мимо, словно Марк был для него пустое место. И вдруг – «интерес имею...».

– А-а, это... В чем дело-то? – сел он на кровати.

Курамшин подождал, пока отойдет дневальный, и огляделся, словно боясь, что кто-то может подслушать его.

– Твои родители – они, правда, из Херсона?

– Да-а, из области.

– Ну, это все одно. А они верующие, как и ты? Не бойся, я не для того спрашиваю, чтобы накапать. Об этом говорят все.

– Я этого никогда и не скрывал.

– Вот и я о том же. Другие боятся признаться в своей вере, а ты будто напоказ. Это как?

– Это не показ. Только так можно ответить на любовь Бога.

– А зачем она тебе – Его любовь? Знаешь, поди, что за это может быть?

– Так ты меня поостеречь пришел, что ли?

– Да ну. Просто думаю, может, ты не в курсе; может, там у вас, на Херсонщине, не так строго с этим. Ну, мало ли что бывает...

– Успокойся, все так же. И я в курсе.

– Вот мне и интересно: какая же это любовь получится, если тебе, скажем, срок впаяют, а? Ничего себе любовь: это же, наоборот, одни страдания. Значит, обжуливает тебя твой Бог, разве нет?

– Нет. В Писании сказано, что «ради Христа нам дано не только веровать в Него, но и страдать за Него».

– Ага, понял. Эту галиматью о пользе страданий я уже слышал когда-то. Потом скажешь, что не надо собирать сокровища на земле?

– Скажу. Не надо.

– А я и это слышал. Хм, не надо. Тогда зачем мантулишь там, где больше платят, а? Из кожи лезешь, здоровье гробишь? Зачем?

– Ниоткуда я не лезу. И здоровья мне не занимать. Господь не запрещает зарабатывать честным трудом.

Это вовсе не грех, и...

– Чушь собачья, – тихо взвизгнул десятник. – То – грех, это – не грех... Кто такую разнарядку дает? Бог? И где Он? Ты Его видал? Нет. А если видал, то покажи и мне. Докажи, что Он есть.

– Я ничего не собираюсь доказывать, – нахмурился Марк.

– Ага-а, – вроде как обрадовался Курамшин. – Зае-ело? Потому что сам ничего не знаешь, а повторяешь чьи-то побасенки. Все ложь, сплошные выдумки и притворство, все! Что? Хочется дать мне в рыло?