На бурных перекатах

– Получил? Какую? Когда?

– Только что. И награду, и милость. Слава Богу, что успел защитить жену и не успел замарать об него руки. Значит, Бог помилует. Это высшая награда.

– А-а, это другая награда. «Богу – Божие, а кесарю – кесарево» – так, кажется, сказал Христос? – продемонстрировал Лукин знание Библии и хитро подмигнул: – Не удивляйтесь, и нам иногда приходится читать Священное Писание. Такая уж профессия. Вот я и говорю: хорошо, что ты успел одно и не успел другое. Нам его оставил. А то кого бы нам судить тогда? – И посуровел: – Но если бы ты знал, солдат, кого помог нам обезвредить, не отказывался бы и от нашей награды.

– Я знаю, – мрачно сказал Сергей. – Так знаю, как никто больше. Он меня за пять лет лагерей не однажды на тот свет отправлял. Я у него из карцера не вылазил. А то, что выжил, – Божья милость.

– Вот так ра-аз! – недоуменно вскинул брови майор. – Да как же ты тогда стерпел... не пристрелил?

Наган ведь уже у тебя был?

– Не я стерпел, – Сергей прижал к себе Веру. – Она меня остановила.

Лукин только теперь заметил разорванное платье Веры, которое она запахивала на груди и прикрывала руками. Он отвел взгляд и в очевидном недоумении покачал головой.

– Сколько ни пытаюсь, а не могу понять вас, верующих, – сказал он. И уточнил: – Вот таких верующих.

Прощение – это, конечно, хорошо; но как можно простить тому, кто только что хотел надругаться над тобой?! Вот это вас, верующих, и губит. Всепрощение ваше.

– Это нас спасает, – тихо возразила Вера. – Так велит Бог в Слове Своем. В Библии.

– Нонсенс! Одно дело, что там в Библии можно прочитать, и совсем другое – как это выполнить.

А это невозможно выполнить, понимаете! Человек так устроен, чтобы не давать себя в обиду. Иначе он тряпка, а не человек. Хотя... – он что-то прикинул в уме и неопределенно хмыкнул: – Если взять этот случай, то совсем наоборот... Ну, да ладно, как бы то ни было, а я вам благодарен. И вам с женой придется зайти ко мне завтра на опознание. Если оно потребуется. Но жду вас утром в любом случае.

И он шагнул с крыльца.

Оставшись одни, они молча смотрели друг на друга, словно увиделись после долгой, очень долгой разлуки.

Теперь он наконец прочувствовал все то, о чем они ему рассказывали все это время:

– Вера, я выжил благодаря твоим молитвам. Помнишь, ты обещала?

– Да.

– Прости, что тогда я этому не верил. Что подшучивал над тобой.

– Ты даже это вспомнил? – глаза ее излучали необыкновенную радость. – Мы с мамой непрестанно молились о тебе.