На часах 4:00

Вот оно – Средиземное море! Море, которое было эпицентром великих событий прошлого, на плодородных берегах которого совершалась история: зарождались цивилизации, религии, шли кровавые бои за «истинную» веру, – точка на карте, где всего четырнадцать километров разделяет Пиренейский полуостров и северо-западное побережье Африки. В следующий раз я соберусь в турне по Испании: Кордова, Гранада, Севилья, Кадис, – чтобы увидеть своими глазами эхо истории, прочувствовать ее в полной мере и, возможно, ощутить себя крохотной – и все же частью ее.

Гуляя вдоль берега, вдыхая насыщенный солью морской воздух, я мысленно благодарю незнакомца за указанный путь, жаль только, я так и не поняла, что за аромат исходил от него… Черт, это уже похоже на наваждение! Одно из тех, которые прилипнут к мозгу, словно пиявка, – и никак не отцепить. Такое бывает, когда в ушах непрерывно звучит мелодия и ты уверен, что знаешь, кому она принадлежит, но память категорически отказывается вспоминать – ох, это настоящий ад! Смеюсь сама себе. Ладно, забудем! Только я, только море, только этот удивительный город.

Старая Европа отличается от современных мегаполисов. Эти города живут в собственном ритме, у Барселоны в минуте не шестьдесят секунд, а гораздо больше. Никто не спешит, все размеренно, с легким оттенком лени. Со всех сторон раздается смех, громкие разговоры, шутки. И непередаваемое ощущение свободы. Несмотря на то, что в городе проживает больше полутора миллионов людей, я слышу природу, чувствую уединение, вижу простор. Возможно, так влияет море? Не знаю. А может, отсутствие суеты, что присуща современным городам. Или то, что все такое маленькое, компактное, уютное?

Надышавшись пропитанным солью воздухом, иду куда глаза глядят. Первое на что натыкаюсь, – закрытые двери: аптека, рядом отделение какого-то банка, напротив магазинчик – и все закрыто. Не успеваю подумать, как ноги приводят меня в небольшой переулок, тут и там бары, рестораны, кофейни – и все забиты. Интересный контраст. Оу, теперь до меня доходит, как же я могла забыть?! На часах – время сиесты. Теперь уже не удивляюсь мужчине, что спит на газоне под деревом.

Захожу в ближайший бар: узкий зал, вмещающий всего пять-семь столов, полон людей; заказываю бутылку холодной кавы и просто подсаживаюсь за столик к другим. Для кавы нет определенного времени – решаю для себя, сделав глоток охлажденного напитка. Шум переговаривающихся через столики людей сливается в единый гул, будто весь бар – это один большой стол, за которым собрались члены семьи и друзья, бурно обсуждающие последний футбольный матч. Испанцы вообще очень эмоциональны в разговоре, и как они только слышат друг друга? Спрашиваю соседей, на каком языке они говорят. Распрямив плечи, мужчина гордо отвечает: «На каталонском», – и в знак приветствия поднимает бокал белого вина.

Если ты хочешь, никто не будет обращать на тебя внимание, если ты захочешь – станешь частью каталонской сиесты. Ради этого я и приехала в Барселону: мне нужна эта упоительная расслабленность испанцев, смешанная с гулом голосов и льющимся вином. Этот дух свободы и любви к жизни. «Зачем усложнять?!» – говорят они, и абсолютно правы. Что ж, я здесь. Совершенно неожиданно, что именно в этом городе, и все же – здесь.

Оливер из меня всю душу вытрясет, когда вернусь. Это точно. Перед глазами так и стоит его недовольное лицо с приподнятой бровью и осуждающим взглядом. И почему я вспомнила о нем? Делаю еще глоток. Может, это чувство вины? Идея сбежать от редактора как лампочка щелкнула в голове и озарила мою уставшую душу ярким светом. Я быстро собрала вещи и села на ближайший рейс. Как сейчас помню: открыла сайт авиакомпании, а там всплывающая реклама о скидках на рейс до Барселоны. «Это знак!» – решила про себя и через четыре часа сидела в самолете. Последнее, что я сделала, уже пристегнув ремень безопасности, – настрочила брату: «Уезжаю на несколько дней, связи не будет, все окей. Люблю». Сделаю Оливера виноватым в своем бегстве! Да! Конечно, я частично перекладываю ответственность, а кто запретит? Мне все равно от него достанется, так что пускай будет заранее виноватым. Наливаю второй бокал.

Вот пристал он со своим: «Что происходит?»

Да ничего не происходит! В том-то и дело, что не происходит ровным счетом ничего! Так и хочется стукнуть бутылкой по столу – сдерживаюсь, не хочу пугать местных. Или, может, стукнуть? Авось полегчает.

Упираюсь взглядом в бокал, наблюдаю, как приглушенный свет ламп играет с пузырьками игристого: проходя через стекло и напиток, свет раскрывается всеми оттенками желтого – яркий, веселый, немного неугомонный. Такое чувство, что в этом бокале больше жизни и страсти, чем во всем моем теле и душе. Грустно.