На чаше весов

— Это… специальная магниевая вода… Для сердечников. — Как-то странно, будто волнуясь, поясняет Вадим. Мои брови взлетают вверх. Моя челюсть падает на пол. Кто этот человек? Я не знаю этого человека. — Впусти меня. — Добавляет человек, делая шаг вперед. Толкает дверь рукой, заставляя меня отступить на шаг назад, внутрь квартиры. Я продолжаю изумленно пялиться на Вадима, когда вдруг чувствую движение сзади.

Вадим наклоняется, ставит упаковки на пороге квартиры и бросает взгляд за мою спину. Медленно выпрямляется и слегка склоняет голову, чтобы рассмотреть того, кто стоит позади меня. Я вижу, как его челюсть напрягается, на щеках проступают желваки, и сама почему-то напрягаюсь.

Наблюдая, как на его лице появляется узнавание, вижу, как в одно мгновение его взгляд становится злым и холодным.

Он смотрит на меня, потом снова на Тимура. Я оборачиваюсь, и вижу, что Тимур выглядит так же. Мужчины не здороваются, просто смотрят друг на друга, сцепив челюсти. Хочу спросить, что происходит, но не могу себя заставить открыть рот, только суетливо бегаю глазами от одного к другому.

С минуту они молча испепеляют друг друга взглядами, а затем Вадим опускает глаза. На его лице отражается что-то очень близкое к ненависти. Удивленно открываю рот. Чувствую, как неосознанно отпускаю свои блоки, и тут же одергиваю себя. Не стану его читать. Не хочу вредить себе из простого любопытства. Но, черт возьми, ненависть?..

Вадим сжимает кулаки, сам себе кивает и переводит взгляд на меня.

— Завтра ты будешь мне нужна. — Произносит сквозь зубы. В голосе слышатся стальные нотки. Вот этот человек мне уже хорошо знаком. Он снова возвращается к своему обычному приказному тону и величественному виду. Бросает последний взгляд из-под нахмуренных бровей и выходит. Громко хлопнувшая дверь заставляет меня чуть ли не подпрыгнуть.

Тимур негромко прокашливается.

— Я, пожалуй… тоже пойду. Лекарства твои… я забыл их на работе. Это те препараты, что выписал Роберт Генрихович. — Запинаясь, проговаривает Тимур. Я смотрю на него с недоумением, никогда не видела его таким растерянным и, кажется, смущенным. — Заедешь завтра?

Киваю, Тимур поспешно одевается и, забыв попрощаться, выходит из моей квартиры.

А я только стою и тупо смотрю на закрывшуюся дверь.

Глава 30

Вадим не сказал зачем я ему нужна, не сказал во сколько мне следует прийти, и не ответил на мой звонок. Поэтому я приезжаю в ГСУ к началу рабочего дня. Походив по коридорам и безрезультатно поспрашивав работников о местонахождении Вадима, набрав его еще трижды, через час сдаюсь, и уже собираюсь поехать домой, когда в коридоре появляется Вадим.

Его взгляд касается меня и он, резко притормозив, останавливается в паре метров. На его лице застывает странное выражение. Заминка длится всего несколько секунд, Вадим берет себя в руки и идет к кабинету. Он проходит мимо меня, и я отчетливо слышу легких запах перегара.

Изумленно вскидываю брови, и в этом обалдевшем состоянии вхожу в кабинет. Слышу, как Вадим говорит по селектору, но не слышу, что именно.

Сегодня Вадим выглядит еще хуже, чем две недели назад: припухшие веки, воспаленные глаза, и темные круги вокруг них. Помятая рубашка, с закатанными до локтей рукавами. Никогда не видела его на работе в таком неряшливом виде. Виной тому усталость или похмелье, мне не известно, но его вид вызывает у меня странные опасения, как это бывает, перед чем-то неизвестным, и я не решаюсь спросить. Молча стою посреди кабинета, ожидая его распоряжений. Через пару минут в кабинет входит молодой мужчина, здоровается со мной, жмет руку Вадиму и становится рядом.

— Это Глеб. Он из отдела по борьбе с терроризмом. — Тихо и как-то заторможено представляет мне мужчину Вадим.

Я киваю мужчине и снова перевожу взгляд на Вадима, не совсем пока понимая, что к чему, но Вадим почему-то не торопиться раздавать приказы и прояснять задачи. Он тянет, будто сомневается, на меня он не смотрит, избегает встречаться со мной глазами, сверлит взглядом поверхность стола.

— Я не хотел просить тебя… — Начинает Вадим, отчего-то запинаясь. — Но это дело… Оно просто… Пострадали дети. — Вадим трет переносицу пальцами, оттягивает воротничок рубашки, будто он ему мешает дышать, и наконец поднимает голову.

Он бросает на меня взгляд, и я едва не отшатываюсь от того, что вижу. В его глазах просто астрономическое количество вины.

Клянусь, если бы чувство вины приняло человеческий облик, оно бы выглядело, как Вадим.

Сглатываю, выдыхаю, нервно облизываю пересохшие губы. То ли потому что говорит он так тихо, то ли от растерянности от того, что вижу Вадима настолько открытым эмоционально, я не сразу понимаю, что к чему. Не понимаю смысла сказанного, не понимаю, почему он чувствует себя виноватым. Я просто смотрю, смотрю и смотрю. Впитываю его выражение лица. Такое… простое. Человеческое. С настоящими живыми эмоциями. И в моей голове будто все зависает, как в сломанном компьютере.

— Гм, Агата. — Вдруг вырывает меня из оцепенения голос мужчины, представленного накануне. — Пройдемте в мой кабинет, я все вам расскажу.