На чаше весов

— Тебе нельзя сладкое. — С напускной строгостью произносит Тимур и пытается отобрать у меня десерт. Цепляюсь в тарелку мертвой хваткой и успеваю отправить в рот еще одну ложку божественного пирожного, прежде чем Тимуру все-таки удается его у меня отнять.

— Сегодня я нарушаю все правила. — Со вздохом глядя на тарелку, исчезающую на подносе проходящего мимо официанта, произношу я. Слегка пошатываюсь, пытаясь встать удобнее, чтобы проклятые туфли на так сильно сдавливали мои ступни.

— Сколько ты выпила? — Спрашивает Тимур и кладет ладонь мне на спину, чтобы поддержать. Чувствую, как его теплая рука прикасается к моей обнаженной коже и с огромным сожалением отмечаю, что мое пьяное тело никак не реагирует на это прикосновение.

Да что за черт? Настроение снова падает.

— Не так уж и много. — Ворчу я себе под нос, и, подняв глаза на Тимура, добавляю. — Отвези меня домой.

— Уже? Хорошо. — С готовностью отзывается Тимур и подставляет мне свой локоть.

С удовольствием опираюсь о его руку. Мне хочется поскорее снять проклятые туфли и слишком жаркое платье, я устала от этого вечера. И физически и морально.

Мы направляемся к выходу, и уже почти подходим к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж и покинуть ресторан, когда Тимур вдруг дергается и останавливается. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что заставило Тимура так резко остановиться, и вижу Вадима.

На его лице написана такая ярость, что на мгновение я даже пугаюсь. Вадим нависает над лицом Тимура и буквально рычит:

— Какого черта ты здесь делаешь?

Тимур дергает плечом и притягивает меня за руку ближе к себе.

— Я приехал, чтобы отвезти Агату домой. — Задрав голову отвечает Тимур. В его глазах вызов и высокомерие. Это заставляет меня нахмуриться и непонимающе уставиться на мужчин. Никогда не видела таким Тимура. Вадима, впрочем, тоже.

— Кто тебя об этом просил? — С ненавистью выплевывает Вадим.

— Агата. Она меня об этом попросила. — Тут же выдает Тимур, и в его взгляде мелькает торжество.

Вадим переводит взгляд на меня. И я не знаю, впервые не могу понять, что значит этот взгляд. В нем слишком много всего, и он настолько пугающий, что я неосознанно убираю руку с локтя Тимура. Не знаю, что я там вижу в его глазах, но почему-то на мгновение испытываю к нему сочувствие.

И это сочувствие снова заставляет меня злиться. Что бы там он не испытывал, одно мне ясно. Не нужно обладать эмпатией, чтобы понять: основное, он чувствует, — ни что иное как ревность.

Недовольно поджимаю губы и отворачиваюсь.

— Нам пора. — Бросаю Тимуру и, не дожидаясь его, спешу вниз по ступенькам.

Проклятье. Он не имеет никакого права ревновать меня. Он мне никто. Между нами не может быть такого чувства. Оно мне не нужно. Оно мне не нравится. — Твержу я себе, но мурашки, бегущие по спине, говорят о том, что моему телу ревность Вадима очень даже по вкусу.

Глава 36

Тимур входит на кухню следом за мной и застывает на пороге, оперевшись плечом о косяк. Я подхожу к столу и разворачиваюсь лицом к Тимуру. Сцепляю руки перед собой и мнусь на месте. Понимаю, что начинаю нервничать и сомневаться в том, что поступила правильно, пригласив его к себе. Сама не знаю зачем это сделала. Я думала, что смогу. Я взрослый человек. Человек, у которого три года не было секса.

Тимур — очень привлекательный молодой человек, который мне приятен, который прекрасно ко мне относится, и который испытывает ко мне интерес. Даже нечто большее, чем интерес. Но, наверное, в этом-то и есть проблема. Он чувствует ко мне что-то гораздо большее, чем я к нему.

И это, черт возьми, меня очень злит. Влюбиться в Тимура было бы идеально. Так было бы правильно.

Как это было бы просто и легко…

Он стоит на пороге и смотрит на меня с привычной теплотой во взгляде. Есть в его глазах и что-то еще. В его расширенных зрачках отчетливо читается сексуальный интерес. Но он не двигается с места. Стоит и ждет, пока я приглашу, позволю, протяну руку. Он не переходит черту, давая мне возможность решить. И это, пожалуй, мне тоже не нравится. Будь он немного более решителен и напорист, возможно я бы позволила ему все, возможно, я бы не раздумывала. Но он бездействует, и я сомневаюсь.

— Кхм… — Негромко прочищаю горло и неопределенно взмахиваю руками. — Хочешь… кофе?

— Нет. — Тут же отзывается Тимур. Переводит вес с одной ноги на другую, смотрит в пол, затем снова на меня. — Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно.

— Что у тебя с Самойловым? — Вопрос, как удар под дых.

— Ничего. — Отвечаю слишком резко. Складываю руки на груди, где сердце начинает всполошено биться. Господи, это всего лишь фамилия… — С чего ты вообще взял…

— Он сказал, чтобы я держал подальше от тебя свои руки. Если не хочу их лишиться. — Усмехается Тимур. — Не то чтобы я его боялся… Но я должен понимать…