На чёрных крыльях феникс

Мы прогулочным шагом вернулись в ханок Минхо (нет, теперь это и мой дом)… вернулись домой, болтая о том, как прошёл день у каждого из нас. Полежав в кадке, я вошла в спальню, вытирая мокрые волосы. Минхо уже лежал в постели. Было так непривычно, что в кровати, кроме моего, отдыхало чужое тело. В белом нижнем белье из сокпаджи и слегка вздёрнувшейся на боку чогори Минхо выглядел так невинно, будто мальчик в пижамке. Дурацкое сравнение! Он не был мальчиком. А вот сравнение с котиком прочно уселось в моей голове. Я забралась на свою половинку и поцеловала мужчину в щёку. Хах, из-за жары или сумбурных мыслей я никак не могла уснуть. Зачем тратить время впустую? Я тихонько поднялась и пробралась в свою комнату. Ещё в прошлый раз, когда у меня появилось свободное время, я начала расписывать ширму для Бо Нгаи. Как хорошо, что Минхо смог быстро достать основу. Мне хотелось сделать подарок старцу в благодарность за всё, что он для меня сделал. Я разрисовывала полотно хвачжохва – изображением цветов и птиц, а именно для композиции я выбрала «Гуси и тростник». Это была образная система, передающая пожелания через обыгрывание омонимии, основанной на созвучии названий. «Тростник» было созвучно с «пожилой человек», а «гусь» – с «благополучие». Вот и выходило, что в картине было зашифровано пожелание долголетия и спокойной старости. Рисование стало с некоторых пор для меня чем-то вроде медитации. Выводя изящные линии, я высвобождалась из плена мыслей и начинала ценить момент. Нарисованную линию не стереть и не повторить – словно метафора жизни.

Я как раз стояла на коленях перед ширмой и дорисовывала одного из гусей, когда заметила шевелящееся пятно у входа в комнату. В тот момент Минхо убрал локоны за ухо, и я подумала: «до чего же он красивый!». Может, нарисовать его портрет?

– Чего не спишь? – спросила я.

– А ты?

– В моём мире я часто так делаю, когда у меня бессоница. Ещё пью сладкое какао, но тут нет… ни какао… ни зефира.

Минхо подошёл ко мне так близко, да ещё с таким пылким взглядом, что я едва смогла договорить.

– Ты испачкалась, – произнёс он.

На моих пальцах в самом деле застыли мазки тушью, но вдруг Минхо, не разрывая зрительный контакт, начал целовать мои руки. Влажные поцелуи шагали всё дальше и дальше по обнажённой коже. Приятные мурашки от них, как рябь по воде, разбежались по телу, разбудив скрывающееся в глубине желание. Я сделала несколько шагов назад, увлекая Минхо за собой. Какой послушный! Я пошла дальше и остановила его.

– Раз нам обоим не спится, – лукаво произнесла я, – то сегодня всё будет по-моему.

Укрощение тигра начинается! Я приказала Минхо лечь на пол. С долей сомнения он всё же это сделал.

– Сегодня я веду, а ты только слушайся. Договорились?

– Ммм.

Я распахнула сокчогори, обнажив торс Минхо. Такой твёрдый! Не тело, а камень! Да по тебе можно анатомию мышц изучать, мой милый. Его натренированное тело с изящно очерченными мышцами до сих пор поражало меня. Надо проверить, как много позволит мне сделать сульса.

– Руки вверх. И держи их там, что бы ни произошло.

Минхо послушался. Он следил за мной откровенным и жаждущим взглядом. Аня, не сдавайся ему! Я перекинула одну ногу через мужчину и уселась на его бёдрах. Уже это вызвало волнение в теле Минхо, и он усмехнулся. А это только начало! Я обмакнула кисть в тушь и провела линию от ключицы мужчины до пупка. Это точно было щекотно, но сульса хорошо держался. Ладно. Я решила не останавливаться и рисовать красноглазую змею, попутно изучая каждую клеточку тела Минхо. Сначала я удивлялась, какой выдержкой обладает мой «рыцарь ночи», и если лицо его сохраняло маску, то тело говорило об обратном. Возбуждение растекалось по телу мужчины, а я, коварно улыбаясь, продолжала свою пытку.

– Кумихо, – хрипло произнёс Минхо. – А ты можешь изобразить себя? Из того мира. Не на мне.

– Могу, – ответила я, поднявшись. – Но если хочешь знать, как я выгляжу, то портрет не нужен. Почти так же, как сейчас. Разве что волосы короче. Чуть длиннее, чем у тебя. Глаза голубые. И иногда я ношу очки – зрение не очень. Погоди! Ты специально спросил, чтобы сделать передышку?

Хитрая улыбка послужила мне ответом. Ну уж нет! Я сняла свою сокчогори, вернув себе прежнее преимущество в нашей игре на соблазнение. И пустила в ход козырь – распустила волосы и растрепала их так, чтобы они спадали мне на грудь. Минхо был повержен, а я наклонилась к нему, оставляя влажный след рядом с головой змеи, подползла к лицу, чтобы насладиться томлением в глазах и, довольная, склонилась к губам. Минхо буквально впился в меня. Я переложила его руки себе на талию, но они тут же сползли ниже.

– Погоди, погоди, – прошептала я, задыхаясь от ласк. – В прошлый раз мы и так рискнули. Что, если я забеременею?

– Я не против.

– А вот я против! Ребёнок – это слишком большая ответственность. А я ещё хочу пожить в своё удовольствие. О! Кое-что придумала.

Минхо выразил непонимание, а я тем временем сложила пальцами левой руки мизинчиковый пасс. Интересно, кто-нибудь из колдунов этого мира догадался использовать водную магию таким образом?