На чёрных крыльях феникс

– Конечно, среди янбанов чтут принцип, гласящий, что тело, волосы, кожа человека – это то, что он получил от своих родителей, и не осмеливаются их повредить. Сыновняя почтительность – это показывать своим родителям, как ты бережёшь данное ими тело и практиковать Путь, открывая своё имя потомкам. Согласно этому древнему принципу, тело принадлежит не тебе, а родителям и потомкам, поэтому янбаны не стригут волосы, не наносят татуировки и не делают пирсинг, а следят за здоровьем и даже травмы стараются не получать, совершенствуясь в боевом деле. Однако заветы Основателей уже забываются, что говорить о подобных принципах. Не берусь говорить за всех и сразу, но я позволил себе такую вольность в протест отцу. До сих пор есть вещи, с которыми я никак не могу согласиться и смириться, поэтому камень в ухе служит для меня напоминанием о моих собственных принципах и идеях, от которых я не должен отступать ни в коем случае.

– Да Вы настоящий бамбук! – усмехнулась я.

– Спасибо за комплимент, – ответил мне с озорной улыбкой Донхён.

Мы прошлись ещё немного по извилистой тропинке и решили возвращаться. Я всё думала о том, правильно ли я поступаю, повинуясь игре. А если это не игра? Я волновалась, что даже с вмешательством «змей» не получится спасти жизнь дедуле Сангхуну. В конце концов, неизвестно, когда передадут моё сообщение и смогут ли они вообще что-то предпринять. Дрожь перед неизвестным билась в руках. Но я решилась:

– Донхён, Вы поможете мне в одном деле? После заката на Главу Ха будет совершено покушение и, согласно моим видениям, он умрёт.

Я предложила воспользоваться данным мне знанием и спасти Главу: собраться и уйти раньше нападения. Но я также предупредила, что не знаю будущего, которое произойдёт, если мы так поступим. Донхён поддержал идею, хотя он хотел бы получить доказательство, что нападение будет совершено подчинёнными дома Дракона. Но заплатить за любопытство жизнями он не желал. Объяснив всё Чон и Главе Ха, мы без промедления стали собираться. Не знаю, как отреагировал Сангхун (им занимался Донхён), но Чон впала в панику. Она бегала по комнате, собирая вещи вместе со слугой.

– Проще будет передвигаться налегке. Тебе это не понадобится, – останавливала я девушку каждый раз, когда она пыталась захватить с собой какую-нибудь вазу или весь свой гардероб.

Тем не менее, багаж Чон получился большим сундуком. Я устало потёрла переносицу. День был тяжёлый и, если бы не закат, будоражащий кровь, я бы замертво свалилась.

– Вы готовы? – в проёме появился Донхён.

Он уже был полностью собран.

– Да, только…

Не успела я договорить, как Донхён вломился в комнату и, несмотря на протесты Чон, принялся разгребать сундук девушки. То, что он посчитал необходимым в дорогу, он тут же кинул слуге Чон и велел тому упаковать в мешок. С такой властной стороны я ещё не видела этого персонажа! Надувшись, Чон села рядом, смирившись с тем, что ничего не может сделать. Тем временем солнце уже село за горизонт. Я не знала точного времени нападения, только то, что это была ночь. Но если бы у нас и получилось выйти раньше, это могло насторожить людей ордена Дракона, которые были глазами Главы Ки здесь. Поэтому мы постарались сохранить наши сборы в тайне и выйти в темноте.

– Пора, – в унисон произнесли мы с Донхёном, прерывая прощание Чон с любимой комнатой.

Глава 31

– Я ей завидую, – проронила я.

– В чём? – поинтересовался Донхён.

– У неё было время подготовиться к резким переменам. И она не одна.

– Должно быть, Вам было одиноко. Но теперь Вы можете положиться на меня, – ответил мне мужчина, и я благодарно ему улыбнулась.

Глава Ха стоял у конюшни с Парамом и отдавал последние распоряжения насчёт больных доверенному лицу. Вид у старика был как с полотна. Ему бы ещё вместо коня ослика… Но время поджимало.

– Веди, – попросила я Чон.

Девушка дала указание своему слуге, и тот повёл под узцы недовольного разлукой с хозяином коня. Не знаю, было ли это способностью коня понимать ситуацию или ещё что-то, но Парам быстро смирился с положением дел и потопал за слугой так тихо, будто не был большим пушистым животным с подковами. Чон же провела нас узкими тропками до почти развалившейся постройки. За растительностью было не видно, но там в стене зияла значительная дыра.

– Вот как ты, паршивка, сбегала! – воскликнул Сангхун недовольно. – Нет бы сказать, что у нас тут проходной двор образовался.

– Потом нотации читать будешь, дедушка.