На что похожа любовь?

— Деревня, что ты хотела, — засмеялся он, направляясь к выходу и вынуждая меня пойти следом, хотя, честное слово, я бы осталась с ним здесь на всю ночь, и даже отказалась бы от сна на двое суток.

— Я боюсь, — пропищала, выглянув вниз.

— Не бойся, я сейчас спущусь на пару ступенек и буду тебя страховать.

Ага, страховать, оставил меня тут одну. Я даже подумала грешным делом, не было ли это его коварным планом: забрать фонарь и смотаться. Тогда бессонная ночь, о которой я так мечтала минуту назад, точно стала бы моей явью, только кошмарной.

— Жень, спускайся, — произнес он снизу через короткий промежуток времени. — Повернись спиной и спусти одну ногу. — Видя, что я медлю, успокаивающе произнес: — Не бойся, давай, я тут тебя жду. Ничего в этом страшного нет.

Следуя его инструкции и стараясь не думать о том, насколько далеким расстояние может быть там внизу, я осторожно высунула с чердака одну ногу и на ощупь попыталась найти ступеньку. Ладно, Женька, ты и не такие шалости совершала, что ж теперь, сдаться на милость чердаку и остаться тут на веки вечные?

Ощутив ступеньку, выдохнула и медленно, рассчитывая каждый миллиметр, стараясь не терять баланс, спустила вторую ногу. Готово.

— Ну вот, — подбодрил откуда-то снизу Элик. — Теперь спускаемся. Не спеши. Держись крепче. Я тебя, если что, здесь поймаю.

Ага, поймает он! Хоть бы шею не сломал. Думает, я триста граммов вешу?

Однако ловить меня не пришлось, и мы оба уже через полминуты благополучно добрались до земли.

— Всё хорошо? — улыбнулся Элик, убирая с моего лица прядь волос и натягивая мне на голову капюшон.

— Какой ты заботливый, — прокомментировала с иронией.

Он скорчил рожицу.

— А где моя награда за смелость? — спросила тут же. Чего теряться?

Элик всё понял без лишних слов и, заключив меня в объятия, поцеловал, долго не выпуская из рук.

— Мне теперь можно так сколько угодно делать? — спросил, проводя кончиком своего носа по моему.

— Конечно, нет. Это только сегодня, потому что меня опьянил деревенский воздух, — сказала, первой направляясь в сторону дома и незаметно для него улыбаясь. Пусть думает, что хочет. Завтра будет новый день, и будет видно, как оно сложится.

Бабушка, кажется, и не заметила произошедшей между нами перемены. Мы не держались за руки, хотя и переглядывались чаще обычного.

Мне уже постелили.

— А Эльдар справится сам, — сказала она, выдавая парню комплект белья.

— Вот тебе раз, приехал к любимой бабушке, — шутливо насупился он.

— Спокойной ночи, — засмеялась я, оставляя его в одиночестве.

— Спокойной ночи, — рассеянно повторил он, глядя мне вслед — я это чувствовала. Наверняка ожидал прощального поцелуя, но не при бабушке же? Даже если она и ушла в другую комнату, я всё равно ощущала неловкость, поэтому… Позже. Может быть, позже.

Я думала, ночью буду ворочаться — мне всегда тяжело было засыпать в непривычном месте, да и мысли о случившемся не давали покоя, вызывая мандраж и заставляя улыбаться без перерыва. Но, на удивление, то ли и впрямь надышавшись свежего воздуха, то ли от переизбытка чувств и эмоций, я уснула почти сразу же и проснулась в восемь утра, вскакивая в постели и поскорее собираясь.

Я слышала, что деревенские жители рано встают и боялась, что выйду сейчас, а Элик и бабушка уже пьют чай по третьему кругу и думают, сколько еще будет спать эта соня и слишком ли безжалостно разбудить ее наконец.

Однако Раиса Николаевна суетилась на кухне одна, замешивая тесто.

— А где Эли… Эльдар? — в последний момент исправилась я. — Доброе утро!

— Доброе! Как это где? Спит, конечно. Этот хорек до полудня может проспать. Но мы с тобой его ждать не будем, я сейчас быстренько блинов нажарю, тесто уже готово.

Вопреки моим опасениям, как мы будем ладить без Элика, беседа с Раисой Николаевной потекла легко и ровно. Мы говорили о каких-то общих вещах вроде образования, погоды, школьных годах, и когда заспанный парень появился в дверях в середине трапезы, я даже растерялась, будто и забыла, что он тоже здесь, в этом доме.

Его удлиненные темно-русые волосы явно были наскоро приглажены рукой, мятая синяя футболка и вчерашние треники выглядели немного смешно — Элик был совсем другой, какой-то простой и ни капельки не колючий, как часто за ним водилось.

— Доброе утро, — пряча зевок за внешней стороной ладони, пробормотал он.

— Эльдар, — укоризненным тоном учительницы принялась отчитывать его бабушка. — Ну кто в таком виде появляется перед девушкой?

— Ба, эта девушка сама… — начал было он, но осекся.

Поймал сначала мой взгляд, потом бабушкин.

— Сама затмит кого угодно, нечего и стараться перед ней выпендриться, — явно изменил он концовку своей речи.

— Переоденься, пожалуйста. Нехорошо, — не отставала Раиса Николаевна.

Со вздохом мученика он развернулся на пороге и поплелся обратно. А когда через пару минут вернулся в черных джинсах, в которых приехал, и коричневом свитере, его уже ждал обжигающий кофе и новая порция горячих блинов.

— Спасибо, — усаживаясь за стол, он потер в предвкушении руки и тут же принялся за еду. — Твои блинчики, ба, это что-то. Ты Женю уже научила?