НА ЧУЖБИНЕ 1923-1934 гг. ЗАПИСКИ И СТАТЬИ

Касательно т. Аршинова я должен подчеркнуть следующее: Он приехал ко мне в конце апреля м. 1919 года и, в качестве моего личного секретаря, принял участие, главным образом, в тыловой работе нашей повстанческой организации. Благодаря его стараниям оказать посильную помощь повстанчеству благодаря прямо моей и других товарищей гуляй-польской группы поддержке его в этом, он одно время проделал заметную работу в движении: он наладил выход повстанческой газеты «Путь к Свободе» и был одно время ее существования редактором. Он принял участие в организации культурно-просветительной работы в тылу армии, которая была создана т. Будановым и гуляй-польской группой и целиком поддерживалась прибывшей в повстанческое движение Иваново-Вознесенской группой анархистов-коммунистов во главе с т.т. Макеевым, А.Черняковым и другими...

Но и его, Аршинова, нельзя исключить из рядов большинства анархистов, появлявшихся в повстанческих рядах махновщины из городов, ибо и он, как и это большинство товарищей, появлялся в движении неожиданно, за исключением одного случая, и так же неожиданно покидал его. Да и в движении то он побывал в разное время всего месяцы, тогда как движение выдерживало титаническую борьбу со своими врагами целые года.

Главное руководительство повстанчеством, его армией, во всех ее внутренних разветвлениях, как-то: административных, хозяйственных, организационных и контрольных, строевых и оперативно-боевых, неизменно находились в руках крестьян и рабочих. Братья Каретники, Ф.Крат, Мощенко, А.Марченко, И.Лютый, братья Махно, Тихенко, Гавриленко и многие, многие другие - все они крестьяне-анархисты, в большинстве своем из батраков.

Т.т. Серегин, В.Данилов, Я.Домашенко - были рабочие.

Эта группа, признав меня первым среди равных на пути движения, сосредотачивала через меня все нити руководства движением. И кто бы ни был из наезжавших из городов анархистов, они должны были с этим во всем считаться и следовать общим, этой группой намеченным, революционным положениям и вытекающим из них планам движения, даже когда хотели вносить что-либо свое.

Правда, тов. А.Чубенко оказал мне и моим товарищам из группы большую помощь с первых дней активного нашего выступления против гетмана Скоропадского и немцев в 1918 г. Он, как машинист, имевший право проезжать по стране, провозил, что было нужно от меня к остававшимся моим товарищам в России и от них ко мне. С июня м. 1919 года он избирается моим адъютантом, а в начале 20 года попадает к большевикам и сидит у них в тюрьме до октября 1920 г. В октябре, по договору с большевиками против врангелевщины, я требую внеочередного освобождения Чубенко из тюрьмы, и он снова появляется в движении, но теперь работает уже в другой области. Как техник, он разрушает препятствия для передвижения наших вооруженных сил и т. д.

Правда и то, что т. Виктор Белаш попал в движение Махновщины в начале 1919 г. и был рядовым бойцом в группе Тихенко-Пузанова-Куриленко, затем был представителем от этой группы в существовавшем при мне оперативном отделе, и с мая месяца по июнь месяц 1919 года был избран командиром 2 бригады моей дивизии, а затем во время объявления большевистской властью меня и движения вне закона он остался у большевиков рядовым бойцом в пехотном прикрытии одной из батарей. По возвращении обратно в ряды Махновщины был, в 1919 г. осенью, два месяца начальником штаба армии, а затем остался больной на селе и появился в движении в 1920г.

Все эти годы, не взирая на такие скачки людей в смысле их пребывания в движении, на которых Кубанин ссылается, что они учителя, воспитатели и руководители, движение Махновщины росло, развивалось и идейно и организационно оформилось, борясь с тем же энтузиазмом против всех властей и их контрреволюцией, с каким оно начало борьбу эту против них в первой стадии своего зарождения. А это достаточно красноречивый аргумент за то, что движением руководили неизменные его прямые создатели, под идейным и организационным руководительством бесцеремонного дерзкого Махно.

Такова краткая история пребывания кубанинских рабочих руководителей, учителей и воспитателей движения Махновщины и самого Махно. По ней видно, что, если бы революционное украинское крестьянство надеялось, что к нему придут извне воспитывать и учить его, как нужно организовываться в ходе времени и бороться с врагами революции и ее лучших заветов, то на Украине не были бы разбиты ни гетман с немцами, ни Украинская Директория, ни петлюровщина, ни деникинщина, ни врангелевщина. Но то именно, что крестьянство воспитало в своей среде беззаветно преданных ему сынов-революционеров и отдало их целиком на путь служения революции и идеям подлинного освобождения, сделало все для того, что крестьянство, организовалось, восстало и победило их.

Этого то никак не могут понять все борзописцы от большевизма. И поэтому все их писания, все их выводы в них касательно крестьянства и его революционной роли в русско-украинской революции бывают сплошь и рядом полны недоговоренностей и лжи.