НА ЧУЖБИНЕ 1923-1934 гг. ЗАПИСКИ И СТАТЬИ

Вопрос этот делал трудным положение нашей группы еще и тем в этот период нашей деятельности, что она часто прислушивалась к абстрактным положениям анархизма, согласно которым анархист отрицает организацию дисциплинированных сил революции и часто оказывается в моменты революции одиноким маньяком, словно самой жизнью отвергнутым от своей плодотворной творческой роли среди широких трудовых масс. При всей нашей революционной страсти использовать все средства для победы над контрреволюцией, какими располагали массы и какими нас наделил революционный опыт, мы все же были анархистами, и хотя сознавали, что дезорганизационные начала в жизни нашего движения принесли анархизму непоправимый вред, что анархизму уже трудно выровнять свои силы настолько, чтобы успеть поравняться своими силами с зарывавшимися на пути революции большевизмом и левым народничеством; что дезорганизаторский навык, все анархисты так хорошо усвоили, как ни одного из положений в области положительной деятельности анархизма и что, следовательно, покуда анархисты будут дорожить этим своим навыком, наше движение массами полностью не будет понято и целиком поддерживаемо из-за боязни не делать ничего, что связано со смертью вслепую. Но повторяю, мы анархистами были, и мы жили анархическими чаяниями. Готовясь сами, подготовляя широкие трудовые массы к открытому восстанию против тех, кто казнил революцию, кем со всех сторон были окружены, как пленники беспомощные, мы теперь были уже свободными от самого главного, - от того, чтобы думать, что на нас со стороны наши же идейные товарищи набросятся, скажут: это не по анархически растворяться среди масс и руководить их боевым авангардом. От этой пустой, часто для анархизма вредной болтовни мы были в это время уже свободны и думали мы лишь об одном - о борьбе и победе!

Но борьба и победа, по-нашему, требуют от революционного анархизма, сознательно находящего свое должное место и активную роль в современных революциях, громадных организационного характера напряжений и в области оформления его партийных радов и в области выявления его прямых положительных задач, особенно в первый и второй дни революции, к которым широкие трудовые массы подходят обыкновенно ощупью и как бы с неполной уверенностью в то, что они в них найдут простор для полного выражения своих подлинных требований. Таким образом, сознавая, что ряды анархизма раздроблены, движение находится чуть не в полулегальном положении, по городам в особенности, где власть большевистской партии все делала для того, чтобы или сделать из него «большевистско-анархическое движение» и подчинить своим интересам, или же совсем загнать в подполье, не допустить до того, чтобы оно оформило свои ряды и заняло организационно надлежащие ему боевые позиции в авангарде большевистской властью уже удушаемой Революции. Мы - крестьяне-анархисты действовали в деревне и в этой области, чтобы возвысить голос нашего анархического движения из деревни и этим самым привлечь в деревню все лучшее и здоровое из городов; так как в это время на Украине деревня подымалась первой против гетманского строя и ревностно охранявших его немецко-австрийский контрреволюционных армий.

В этом духе, под черными анархическими знаменами нашей группою воспитывалось трудовое крестьянство. Ни на шаг не отступая от анархических положений, группа намечала идейно-политическую и военно-революционную программу повстанческого движения, определившегося сразу под именем «повстанческих войск Батьки Махно».

Влияние группы и в частности мое личное было так велико и плодотворно в широких крестьянских восставших под знаменем анархизма массах, что сбить их с этого пути не могли никакие силы враждебных анархизму политических и социалистических партий. Массы не прислушивались к их голосу, не останавливались перед речами их ораторов. Слово Гуляй-Польской крестьянской группы анархистов-коммунистов и слово Махно о свободе и независимости трудящихся от власти капитала и его слуги - государства, о том, что государство, как организация буржуазно-капиталистического общества, вредна, должна быть заменена организацией свободной общественности трудящихся и т. д. и т. д., воспринимались массами за основы их жизни и борьбы.

Во имя этих основ нового общества тружеников крестьянские массы доселе порабощенной деревни создали могучую военно-революционную силу и, передав эту силу под непосредственное руководство организованному группой штабу движения, всегда тесно держались этой силы, т. е. никогда не порывали с нею своей духовной и хозяйственной связи - всегда пополняли ее свежими силами в самые трудные моменты для себя и этой передовой силы, снабжали ее продовольствием.

Таким образом, Гуляй-Польский район скоро превратился в особого рода страну, чуждую государственнических тенденций в своем внутреннем самоуправлении; страну, население которой со всех сторон атаковывали немецко-австрийские полчища, которые до этого времени не знали никаких границ в своем произволе над населением, и разоружало их и их вооружением тут же снабжало свои отряды.