На Чужом Несчастье (СИ)

Вера торопилась на кладбище, сегодня память Егору. Начало марта, солнце пригревает сильнее, но снег лежит еще не тронутый. Она старалась в этот день обязательно попасть на могилу. А сегодня денек хороший, лишь бы дорога была. Кто-то навстречу идет, не она одна навещает родных ей людей, но сегодня она к Петру не попадет, далеко он лежит от входа, а к Егору проберется.

— Кто это так торопится, Вера Павловна, ты что ли? Тебя не узнать, стар я стал Павловна, людей не узнаю.

— Будет тебе наговаривать на себя дед Матвей, вон как быстро бежишь, да за тобой молодой не угонится.

— Второй раз сегодня иду, памяти нет, пришел первый раз, а поминки забыл, пришлось возвращаться. Матрену свою проведал, я часто сюда прихожу, пока ноги носят, примеряюсь, лечь бы где-нибудь рядом с ней.

— Рано, дед Матвей. Поживи еще, скоро снег растает, травка зазеленеет, на улицу все выползем.

— Вот, вот, это ты правильно сказала, выползем, я себе уже в тягость стал, не обихаживаю себя. Дети зовут в райцентр, но я не хочу, мне бы тут, век дожить, да под бок к Матрене своей, заждалась она меня. Ты беги, а то скоро стемнеет, дорога хорошая, недавно Георгия хоронили, расчистили все.

— Иду, Егорушка, иду, заждался ты меня, извини. Пока приехала с работы, а это, не ближний путь, да еще по такой дороге. У нас все хорошо, скоро ты дедушкой станешь, а я бабушкой, Наташа ждет ребенка. А еще Тоня скоро должна родить, со дня на день ждем, за нее беспокоюсь, как все пройдет. К Петру не попаду, пусть он простит меня, вот снег сойдет, и его проведаю. Плохо мне без вас, одна я, у детей свои семьи, обижаться, конечно, нечего, ходят они ко мне часто, зятья по хозяйству помогают, где прибить, где подправить, огород весь перекопают. Меня не обижают, жалеют, и все равно одиноко, чем старше становишься, тем острее это чувствуешь. Вон дед Матвей, в старости остался один, ходит, как неприкаянный, и никакой радости у него в жизни нет, желает смерти. Но так устроена наша жизнь, живем, чтобы потом умереть. Ты, наверное, меня сегодня ругаешь, раскисла, это я, глядя на деда Матвея, а мне еще внуков нянчить предстоит. Побегу, к Тоне заскочить нужно, узнать, как она себя чувствует. На кладбище и то дорога лучше, а в селе не пролезть, занесло все по самые уши, хоть ползи, вот приспичит рожать, как добираться будут, и сердце ее заволновалось еще больше.

Еле пробралась к Тоне, она встретила ее на пороге, — мама, как хорошо, что ты пришла, а то я целыми днями одна и поговорить не с кем, Степан, как с утра уходит, и до темна его не дождешься.

— Ничего, потерпи немного, скоро родишь, и забот у тебя прибавится, стирка, глажка, варка, уборка, да мало ли дел у женщины.

— Тяжело мне стало по дому управляться, раньше и скотину сама накормлю, подою, а теперь Степана жду.

— Давай я тебе помогу, пойдем со мной, расскажешь, что и как.

— Не беспокойся, сам все сделает, а ты на кладбище ходила, в снегу вся.

— Ходила, но до отца не добралась, снега, в человеческий рост навалило, и кресты не видно, кто, где, лежит, не понять. Подождем, когда снег растает, тогда все пойдем, пусть не обижается отец.

— Мама, какая ты у меня хорошая, — она прижалась к матери, — с тобой хорошо, не уходи, побудь со мной.

— В выходной приду на целый день, обещаю, а сейчас домой бежать нужно, ужин готовить, скоро Наташа с Алексеем придут, обещались сегодня.

Вдруг у нее роды начнутся, не дозовется никого, не докричится, из дома выйти не сможет. Но ничего, Степан скоро придти должен, хорошие у нее зятья, работящие и дочерей любят. Вера убрала скотину, подоила козу и быстренько сготовила ужин. Что-то не идут дети, они пока не работают. У них зимние каникулы, стройку заморозили до весны. Наташа теперь и не выйдет на работу, в декретный отпуск пойдет, а вот и они, легки на помине.

— Проходите, заждалась вас, ужин стынет, садитесь за стол, хоть поздно, но помянем твоего отца, Наташа.

— Мама, прости, что не пошли с тобой, там снегу по колено.

— Да не по колено, а выше, крестов даже не видно, но я знала, где могила отца, раскопала руками снег, конфеты, печенье положила. К Тоне заходила, мается бедолага, не может без работы.

— Мы сами такие, за день устаем бездельничать, все бока отлежали, скорей бы на работу, идет кто-то, слышите, дверь скрипнула.

Степан, проходи, идем с нами ужинать, ты чего такой взбудораженный.

— Тоня рожать надумала, прихожу, а она кричит, один я ее не довезу, Алексей, поможешь.

— О чем речь, сейчас сбегаю, оденусь теплее и к тебе, вы пока собирайтесь.

— Сейчас я побегу, соберу ей все, три часа назад была, она еще ничего была, хоть бы все хорошо прошло.

— Мама, и я с тобой, провожу сестру в дорогу.

— Нет, тебе лучше не видеть всего этого, самой скоро рожать, сиди дома.

Уехали, Вера перекрестила их и пошла домой, пусть сегодня Наташа у нее ночует, не знают, когда Алеша вернется.

— Ох, и дорога, ничего не видно, фары плохо светят, машина старая, да еще Тоня кричит, ты ее держи крепче, — напутствовал Алексея Степан, — а то не справлюсь с управлением, и заедем в сугроб. А вытаскивать такую махину трудно будет.