На дальнем кордоне (СИ)

— А меня тебе в помощь послать он мог? Так волю свою проявить? — я приосанился, сделал шаг назад, чтоб дед меня рассмотрел — Ты помощи просил, тут я появился. Кукшу вашего от мурманов этих спас, сами благодарили. Так может услышал он твои молитвы… нет просьбы? Я один, со мной никого, тебе же помощь нужна, чтоб род твой выжил. Я тут ничего не знаю, но сильный, здоровый, да и с мозгами… с умом у меня порядок вроде. Ты все тут знаешь, жизнь видел, но стар уже и ответственность… забота большая на тебя свалилась. Все правильно?

— Правда твоя, стар я. А народу почитай на мне дюжина, да еще два. И волю богов только сами они знают, да предки наши. И ты в лесу чужой — сразу видно… И помощь твоя вовремя пришла, без Кукши мы бы загнулись, он хоть и молод — но охотник знатный. — дед соглашался, вышел из обороны, распрямился.

— Во-о-от, а теперь смотри, твой опыт… знания, да я, да Кукша, неужто род твой не подымем? Сгинуть не дадим?

— Но ты-то точно не нашего роду. Говоришь по-нашему, да слов много чужих, волос у тебя темный, да лицо вроде словенское. Росту ты великого — да и такие у нас были, и у варгов, и у мурманов…

— Правильно, не вашего рода. Надо это исправить, — я сделал паузу по Станиславскому, и выпалил — Давай брататься!

Дед малость прифигел от моего предложения, я же продолжал ковать железо не отходя от кассы:

— Смотри, ты верить мне не можешь, все опасаешься меня, я вижу. Я тоже у вас себя неуютно чувствую… ну, тоже опасаюсь. У меня мыслей дурных нет, против тебя, рода твоего ничего не замышляю, но доказать я этого не смогу. Значит, клятву нам друг другу дать надо, так чтобы ты мне верил, и я тебе. Каждый самым дорогим для себя клясться будет. А чтобы ты меня как своего воспринимал, да знал место мое в роду твоем, предлагаю побрататься. Ты опытный… умный, здесь знаешь все — будешь старшим братом мне. Я у вас тут профан полный… не знаю много, но я другого много знаю, младшим буду, под тебя пойду. У нас говорил, старший брат, второй отец, я тебе помогать во всем буду, ты меня уму-разуму учить, вместе род твой, наш уже получается, подымем! Да и вместе — веселей, — закончил я рекламным слоганом свою речь.

Дед задумался, дед просветлел лицом, дед проникся, потом стал хмурым:

— А ты каким богам требы клал в своем мире? Кого из богов в свидетели звать будем? На чем клясться?

Тут уже я задумался, вопрос серьезный. Религия простой не бывает, такую фразу слышал в каком-то фильме. Для него тут мои боги силу имеют? Или нет? Что толку будет от клятвы моей, если мои боги остались в моем мире? Да и какие мои боги? Я скорее гностик, в церковь только на отпевания ходил, да на крестины. Хотя крестик ношу, родители подарили, серебряный, с цепочкой. Ладно, попробуем что-нибудь придумать, за мной все-таки опыт человечества по «впариванию» ближнему своему всякой дребедени несравненно больший, чем у Буревоя.

— Буревой, мои боги, точнее Бог, он один, и в том мире остался, где предки мои, род мой и друзья остались. Твои боги тут силу имеют. Давай так, и нашим, и вашим. Всех в свидетели позовем, да предками друг другу поклянемся. Если я клятву нарушу, меня тут твои боги покарают, а в моем мире — род мой мои боги проклянут. Если ты нарушишь — твои боги тебя тут покарают, а там и мои достанут. Богам ведь разницы скорее всего нет, мой мир или твой? Они же боги. На крови клясться будем. Да побратаемся по моему и твоему обычаю. Чтобы в обоих мирах боги нас как единый род увидели.

— Это дело. А как у вас там братаются? Как в род чужой переходят? Твои предки тебя не проклянут, что своих бросил?

— Не, мои точно не проклянут. Они же видят, что я не по своей воле, а под давлением обстоятельств… Не проклянут, короче. Да и то, там род мой моим все равно останется, в том мире, в этом мире твой род тоже моим станет. Они еще и помогут нам с тобой частичку рода моего в этом мире вырастить. А братаются у нас, — я задумался, — крестиками… символами веры… знаками богов своих меняются, обнимаются, руки жмут крепко… Во! На брудершафт пьют еще! Празднуют едой всякой там, напитками… У вас по-другому?

— Кровь смешать надо, да братину с медом распить, — дед почесал бороду, — ну и клятва вечная на крови, то само собой.

— Братина — это что? Посуда такая? С медом обязательно, или что другое подойдет? — как пить мед я не представлял, он же густой. Наверно, медовуха имеется ввиду.

— Да можно и другое что, пиво там, вино…

— Водка пойдет? Та, которую вчера пили? — я пнул рюкзак в котором звякнула бутылка.

— Пойдет «вотка» твоя, она крепкая, крепкая связь будет между родами нашими, — на водку дед оживился, как бы не споить его.

— Ну давай тогда клясться да брататься, — я полез в рюкзак, за водкой, рюмками и ножом.