На дальнем западе

Красное Облако вынул изо рта чубук и стал упорно глядеть на глиняную фляжку, висевшую на одной из жердей вигвама.

— Я хочу пить! — сказал он. — Там, в этой фляжке, должна быть водка! Подай!

— Ты… ты, кажется, отдаешь мне приказание, как простой скво? — дрожа всем телом от ярости, произнесла Ялла.

— Разве ты не моя жена? Или ты забыла, что я твой муж и повелитель?! Долго ли я буду ждать, женщина? Подай мне фляжку!

Его голос все повышался. Он дал волю всей накопившейся в его душе злобе на эту женщину… Его рука сжимала рукоять мексиканского ножа.

Казалось, Ялла, не ожидая удара, ринется на него. Но привычка повиноваться мужу одержала верх. Индейская красавица подошла к стене вигвама, сняла фляжку, наполнила водкой тут же поднятый с пола медный стакан и поднесла его Красному Облаку со словами:

— Мой повелитель может утолить свою жажду! Индеец взял стакан из дрожащей руки женщины, взглядом показал Ялле на второй стакан и сказал:

— Разрешаю выпить и тебе!

Не отвечая Ялла отошла в другой угол и опустилась на разостланную на полу шкуру бизона.

Она следила горящими гневом и ненавистью глазами за каждым движением мужа. А тот, делая вид, что не обращает на нее никакого внимания, спокойно поднес к губам стакан и принялся тянуть маленькими глотками жгучую сладковатую жидкость.

СИУ ПРОТИВ ВОРОНА

Выпив полстакана водки, Красное Облако отставил его в сторону, потом не торопясь поправил шкуры, служившие ему ложем, чтобы улечься на этих шкурах для основательного отдыха.

Устроившись, он опять потянулся к стакану.

Ялла по-прежнему молча сидела в углу вигвама, не спуская горящих глаз с лица мужа. С каждым мгновением ее красивое, но суровое лицо, казалось, каменело и принимало все более свирепое выражение.

Тяжелое, напряженное молчание царило в вигваме. Только снаружи доносились звуки: там перекликались индейцы, иногда слышался протяжный, напоминающий стон ночной птицы возглас одного из часовых, ржание лошадей.

Ялла не выдержала. Она заговорила, снова возвращаясь к старой теме:

— Итак, дети Деванделля еще на свободе?

— Разве я не сказал тебе этого, женщина? Но почему ты не ответила на мой вопрос: жив ли полковник или умер?

— Но ведь ты видел его скальп!

— Хорошо! Но покончила ли ты с ним? Человек, которого скальпировали, может преспокойно выжить, если ему не перережут горло! В племени Воронов и сейчас есть воины, которых скальпировали враги, но забыли прирезать. Они едят и пьют с не меньшим аппетитом, чем ем и пью я, хотя их головы и были лишены скальпа! Правда, им по временам, особенно при перемене погоды, бывает невмоготу от ужасной головной боли…

— Правда, что скальпированные, пережив эту операцию, сходят с ума от постоянно возвращающейся к ним головной боли? Если это так, то он до конца жизни будет подвергаться невыносимым мучениям!

— Кто это «он»? Полковник? Значит, Деванделль все-таки жив? — встрепенулся индеец. — А я думал, что ты покончила с ним. Я предполагал, что ты вырвала из его груди еще трепещущее, обливающееся кровью сердце… И съела его!

— Убить человека? Это могут и дети! — презрительно улыбнулась Ялла. — Меня не удовлетворила бы такая месть, как смерть врага. Кто умер, тот уже ничего не чувствует. Ни радостей, ни горя, ни боли! Страдать могут только живые, и он будет страдать!

На ее красивом лице появилось выражение такой свирепой радости, что Красное Облако невольно содрогнулся.

— Да, ты ужасная женщина! — пробормотал он.

— Почему для других я воин, а для тебя я только женщина? — страстным голосом отозвалась красавица.

Красное Облако не ответил.

Помолчав немного, он спросил жену:

— Итак, ты схватила Деванделля там, в ущелье гор Ларами? Это было нетрудно: твоя дочь почти смертельно ранила полковника, он не мог защищаться… Но где труп Птицы Ночи?

— Я сама сняла труп моего сына со скалы, у которой его расстреляли бледнолицые! Но ведь я только женщина, которую можно заставлять подавать мужу водку… Похоронив моего сына, я повела моих воинов на отряд полковника Деванделля, и мы смели их, как ветер с гор сметает опавшие мертвые листья! Но я только женщина, слуга, рабыня своего мужа…

— Да, вы победили отряд растерявшихся солдат, которыми никто не руководил! Великий подвиг! И сколько твоих воинов осталось там, в этом ущелье, где ты совершила столько геройских подвигов?

— Я считала только скальпы бледнолицых! — гордо ответила Ялла.

— Почему же?

— Потому что, если и были убитые с нашей стороны, никто не обесчестил скальпированием их трупов!

— Так, но ты пощадила только полковника Деванделля?

— Разумеется! Остальных мы прирезали.

Индеец снова наполнил свой стакан водкой и на этот раз опорожнил его единым духом. Ядовитая жидкость огнем разлилась по его жилам, принеся с собой какой-то туман, заволакивавший сознание индейца.

Помолчав немного, он сказал странно зазвучавшим голосом: