На Дальнем Западе

Ко всеобщему удивлению, гамбузино оставил большое бревно, которое он старался вытащить из груды обломков, и, приблизившись к трапперу, угрожающим тоном сказал:

— Как?! Вы осмелитесь бросить ребенка на растерзание зверью? Пока я здесь, этого не будет!

— Но ведь это только индианка. И она нам порядочно надоела! — ответил Гарри.

— Для меня она просто беззащитный ребенок, и я буду отстаивать ее, покуда у меня найдется пороху хоть на один заряд!

— Ну так и заботься о ней ты сам! — ответил несколько сконфуженный Гарри.

— И позабочусь! И вы увидите: волкам придется круто, раньше чем им удастся добраться до нее.

Гарри пожал плечами и с помощью брата и агента принялся складывать в разных углах костры.

Волки, казалось, не особенно торопились начинать атаку: казалось, что они были вполне уверены в невозможности для осажденных убежать от них, и ждали только полуночи, чтобы приступить к пиршеству. Теперь их собралось у развалин огромное количество, они толпились у расселин стен и у окон, возились, выли, по временам как будто дрались, оспаривая друг у друга лучшие места.

— Ну, пора! — скомандовал Джон, когда все костры были зажжены. — Занимайте свои места под защитою огня! Смотрите, какую иллюминацию мы устроили! Света достаточно, мы отлично можем показать, кто как умеет стрелять. Надо постараться несколько унять пыл серых бестий!

Потом он обратился к трапперам:

— Мы втроем займем место в авангарде. Гамбузино пусть сторожит эту индейскую ящерицу поближе к лошадям. Его карабину найдется дело и там!

Трапперы забрались на груды обломков, защищенных кострами, а гамбузино, убедившись, что на него никто не обращает внимания, отошел к последнему костру, держа за руку покорно последовавшую за ним девочку. Его глаза оживились. В них загорелся странный огонь. С бронзового лица, словно по волшебству, слетело выражение угрюмого равнодушия.

Он уложил девочку на полу, как можно дальше от белых, укрыв ее тщательно своим плащом, затем сам улегся на земле около нее и зарядил свой карабин.

Первый выстрел по волкам дал кто-то из трапперов. Потом загремели выстрелы почти без перерыва, сея смерть в рядах все больше надвигавшихся волков.

Гамбузино поторопился использовать удобный момент, чтобы обменяться с Миннегагой, не будучи никем услышанным, несколькими словами.

— Скажешь ли ты мне, наконец, что же случилось с Птицей Ночи? — прошептал он.

— Белые расстреляли Птицу Ночи! — ответила чуть слышным голосом девочка. — Он умер, мой брат, как умеют умирать только дети нашего племени…

— Ах, эта Ялла! Твоя мать, девушка, слишком мстительна! Ей надо было бы позабыть прошлое и предоставить полковнику Деванделлю погибнуть от чьей-нибудь руки. Но Птицу Ночи приказал расстрелять именно полковник?

— Да, отец!

— Это ужасно даже для нас, краснокожих: мать, которая заставляет отца убивать собственного сына!

— Так это правда, что Птица Ночи был сыном полковника?

— Зачем тебе знать это, дитя?

— Как зачем? Разве Птица Ночи не был сыном моей матери?

— Пусть будет по-твоему! Да, Птица Ночи был сыном Яллы и полковника Деванделля.

— А я?

— Когда Деванделль предательски покинул Яллу, я взял ее в жены. Ты — моя дочь.

— У меня кружится голова: я перестаю понимать что бы то ни было! — прошептала Миннегага, стиснув зубы.

— А ты не думай ни о чем! Так будет даже лучше для тебя! — ответил ей мнимый гамбузино, укладывая метким выстрелом большого волка, проскочившего сквозь проломы стены к кострам.

— Ты, отец, однако, не знаешь еще одной вещи! — тронула его за локоть Миннегага, когда индеец перезаряжал ружье. — Я… я отомстила за моего брата! Не удивляйся, отец! Разве моя мать не дала Птице Ночи поручения убить полковника, чтобы проложить дорогу воинам нашего племени?

— Так это ты уложила полковника? — пробормотал индеец изумленно. — Но твоя мать, кажется, ошиблась в расчете на то, что солдаты Деванделля, оставшись без вождя, растеряются… И вообще, повторяю, твоя мать слишком жестока. Она должна была понимать, что данное ею Птице Ночи поручение очень рискованно.

— Я вонзила полковнику нож в спину. Он упал. Он умер! — бормотала, сверкая глазами, девочка злорадно.

— В твоих жилах течет хорошая индейская кровь! — похвалил маленькую убийцу индеец.

— Да, отец. Потому что в моих жилах ведь течет и твоя кровь! А Красное Облако — это знают все — был в свое время одним из величайших вождей и воинов могучего племени «воронов».

— Откуда ты знаешь это? — нахмурился индеец.

— Я слышала, как об этом говорили люди нашего племени во время охотничьих привалов!

— Если ты знаешь это, то мне нечего больше скрывать от тебя. Да, Красное Облако был великим воином. Он сорвал много скальпов с голов своих врагов, черноногих!

Гамбузино, не забывая о происходящем вокруг, прицелился, и его пуля свалила еще одного волка.

— Но ты уверена, дитя, в том, что ты действительно убила полковника?

— Думаю, что да!

— Но ведь тогда белые должны были убить тебя! Как ты ускользнула от них?