На дальних берегах. Том первый

— Ты знаешь — у меня проблемы с человеческими чувствами. Стыд, страх, любовь… Особенно любовь, — Старпом сделал кистью сложный жест, означающий недоумение и раздражение, — Банальное половое влечение и интерес к новому телу и новой личности, которое может, со временем, перерасти в привычку, раздули до размеров некой мистической и всепобеждающей силы. Мне больше понятны менее романтизированные и более логичные вещи.

— Угу… Дружба например. Я помню этот разговор…

— Дружба меньше чем любовь завязана на инстинктах. Это, скорее, соглашение. У вас есть некие точки соприкосновения, вы можете терпеть недостатки друг друга, вы хорошо знаете друг друга и, будучи вместе, расслабится не ожидая подвоха. Да — это я очень хорошо понимаю.

— Почему же тогда ты бросаешь всех, кому ты дорог?

— Иногда, надо уйти, чтобы остаться.

— Странная логика… Мне её не понять… Наверное никому из людей её не понять. Хотя многие пытались. Я тоже пытался.

— И как результат?

— Не знаю. Хотя я старался как никто. Знаешь… — старик допил и протянул стакан, требуя налить еще, — Когда это случилось… Когда ты вернулся в его теле… Я сразу все понял. Глаза. Тебя выдали глаза. Шон смотрел на мир, как на чудо. А у тебя был взгляд зверя. И повадки зверя. Я делал вид, что не замечаю… Пытался привыкнуть. Надеялся, что ошибся, что он выжил в том пожаре… У него ведь не было шансов, верно?

— Были. Он мог уйти. Но он не мог бросить друзей…

— Да, конечно… Ты поэтому его выбрал?

— Он позвал меня.

— Это так работает?

— Сложно объяснить… Обычно, меня привлекает месть, но тогда… — Старпом пожал плечами, не сводя взгляд с пляшущих языков пламени, — Почему ты вдруг об этом заговорил?

— Сам-то как думаешь? Мне много лет. Даже не знаю точно сколько. Я уже пережил всех своих друзей. Скоро и мой черед уходить в холмы. Я никогда об этом не спрашивал… Но вдруг так выйдет, что не успею спросить? Мне просто хочется знать… Шон. Где он сейчас?

— Здесь. Он часть меня. Поэтому я и прихожу к тебе. Поэтому я называю тебя отцом.

— Вот как… Но ты же уже не он..? — старик провел ладонью сверху вниз, — В смысле, что ты уже не в его теле.

— Они всегда со мной. Все.

— Значит, когда я приду туда, его там не будет?

— Будет. Обещаю. И он и Энья. Даже Коннол и Ветошь.

— Спасибо…

Снова замолчав, старик украдкой вытер уголки глаз, потом отобрал у Старпома бутылку и налил себе до краев.

— Как оно там?

— Где?

— В холмах. Ну там, где вы живете.

— Скучно… Но тебе понравится.

— Почему ты так решил?

— Там нет всего этого дерьма и есть виски.

— Звучит неплохо… Энья… Ты говоришь, она будет со мной? Я думал, она там уже нашла себе кого-то. Люди говорят, что народ дану славятся красотой. Не то что я.

— Можно я промолчу?

— Хочешь сказать, по вашим меркам моя Энья — дурнушка? Правильно — молчи! А то получишь еще и от меня.

— «Еще»?

— Ну да. Потому, что она тебя точно взгреет, когда поймает, за то, что таскаешь мне выпивку!

— Надеюсь, к тому времени, как я туда попаду, она уже забудет.

— Надейся-надейся… Энья ничего не забывает! И тебе все припомнит и мне… Вот будет потеха, если, бегая от неё, посреди похорон воскресну! Спотыкнусь и прямо в свое старое тело! Представляю, какие у всех будут рожи!

Старик, хлопнув себя по колену зашелся в клокочушем каркающем смехе. Старпом, глядя на него, улыбнулся и понимающе кивнул.

— Это будет в твоем духе.

— И не говори… — отсмеявшись, старик толкнул его в плечо, — А помнишь ты рассказывал шутку про похороны? Или про свадьбу..?

— «Чем эринская свадьба отличается от эринских похорон?»

— Да! Чем?

— На похоронах один не пьет.

— Ха! Смешно… Еще знаешь? А то я хожу к ребятам пропустить по стаканчику и сижу там как пень. Хоть повеселю всех.

— Донован пьет в баре. Хорошо так пьет. Наконец Бэрр ему говорит, что они закрываются. Донован пытается встать и чувствует, что его не держат ноги.

— Донован? Он же…

— Тсс… Не перебивай… В общем — кое как, держась за стенку, он выходит из бара, шатаясь бредет домой и падает в кровать. Утром жена начинает его костерить: «Опять ты, такой сякой, напился до беспамятства!» Донован начинает отнекиваться, мол дорогая, мы пропустили вчера всего пару кружек, с чего ты вообще взяла, что я напился? «Бэрр заходил», — отвечает жена, — «Сказал, что ты забыл у них свое инвалидное кресло».

— Донован? Забыл кресло?! — на этот раз старик хохотал минут пять, — Вот это было хорошо..! Здорово ты придумываешь..! Вплетаешь наших… Расскажи еще что-нибудь? А то знаю я тебя — опять исчезнешь и кто знает, когда появишься снова?

* * *

Малатан был крупной колонией, располагавшейся на архипелаге лежащем перед Первым Кольцом. Выбравшемуся из островных лабиринтов «Интернационалу» было до туда чуть меньше четырех суток тридцатиузловым ходом, о чем Капитан поспешил оповестить Ксению, которая от этой новости почему-то загрустила.

— Ты чего? Скоро дома будешь. Разве не рада?

— Рада…

— Ну а чего тогда скисла?

— Просто…

— Ну говори, не бойся.

— У вас тут интересно… Папа мне не разрешает ни с кем дружить, не пускает никуда?

— Почему?

— Боится…