На дальних мирах

Уоршоу обернулся. В дверном проеме стоял Фолк, мрачный и суровый. Казалось, что его шрам воспалился, хотя Уоршоу был уверен, что это невозможно.

— Что вы здесь делаете? — спросил Фолк.

— Пришел повидаться с Зетоной,— миролюбиво ответил Уоршоу.— Не ожидал, что ты вернешься так быстро.

— Конечно, не ожидали! Я ушел, как только Куллинан начал крутиться вокруг меня. Ну, я и подумал, что вы ушли.

— Ты говоришь со старшим офицером,— напомнил Уоршоу.— Если я...

— Десять минут назад я уволился со службы! — взорвался Фолк.— Вы для меня больше не старший офицер! Уходите!

Уоршоу оцепенел и с мольбой перевел взгляд на чужеземную девушку. Та положила шестипалую руку на плечо Фолка и погладила его. Молодой человек увернулся.

— Перестань. Ну... Вы уходите? Мы с Зетоной хотим остаться наедине.

— Пожалуйста, уходите, коммандер Уоршоу,— мягко сказала девушка,— Не заставляйте его волноваться.

— Волноваться? Кто здесь, интересно, волнуется? — взорвался Фолк.— Я...

Уоршоу сохранял внешнее спокойствие, не реагируя на происходящее. Он взвешивал и анализировал.

Фолка необходимо доставить на корабль для лечения. Другого выхода нет. Эти странные отношения с коллидорианкой нужно прекратить.

Уоршоу встал и поднял руку, призывая всех к молчанию.

— Мистер Фолк, позвольте мне высказаться.

— Валяйте. Только поторопитесь, потому что через две минуты я выставлю вас вон.

— Две минуты мне не потребуются. Я объявляю вам, что вы арестованы, а следовательно, должны немедленно вернуться на базу под моей охраной. Если вы откажетесь, придется...

Предложение так и осталось незаконченным. Глаза Фолка яростно вспыхнули. Тремя быстрыми шагами он пересек маленькую комнату, навис над невысоким Уоршоу, схватил его за плечи и с силой встряхнул.

— Убирайтесь!

Уоршоу сконфуженно улыбнулся, отступил на шаг, молниеносно достал из кармана пистолет-глушитель и обрушил на Фолка мощный заряд. Тот стал заваливаться, как мешок, однако Уоршоу подхватил его и опустил в кресло.

Зетона расплакалась. Из ее глаз выкатились огромные капли янтарной жидкости и потекли по шероховатым щекам. Душераздирающее зрелище!

— Простите,— сказал Уоршоу.— Это было необходимо.

Это было необходимо.

Это было необходимо.

Это было необходимо.

Уоршоу расхаживал по каюте. Его взгляд метался с ряда блестящих заклепок на потолке к серым стенам, потом к фигуре спящего Мэтта Фолка и, наконец, к сердитому психиатру Куллинану.

— Хочешь разбудить его? — спросил Куллинан.

— Нет. Пока нет.

Продолжая шагать по каюте, Уоршоу пытался выработать план действий. Прошло еще несколько минут. Куллинан отошел от койки, где лежал Фолк, и взял Уоршоу за руку.

— Леон, расскажи, что тебя гложет.

— Не дави на меня! — выпалил Уоршоу, но потом с сожалением покачал головой.— Прости. Я не хотел тебя обидеть.

— Прошло два часа с тех пор, как ты притащил его на корабль,— сказал Куллинан.— Зачем? Что ты собираешься предпринять?

— Скажи, что мы можем сделать? Бросить его, оставить с этой чужеземной девушкой? Убить? Может, это лучший выход — сунуть его в конвертор и взлететь?

Фолк зашевелился.

— Оглуши его снова, — глухо сказал Уоршоу. — Он просыпается.

Куллинан достал свой пистолет-глушитель, и Фолк затих.

— Нельзя же усыпить его навечно.

— Да... нельзя.

Уоршоу понимал, что время уходит. Через три дня подойдет уже перенесенная дата отлета, откладывать еще раз рискованно.

Но если они бросят Фолка тут, мгновенно распространится весть о шатающемся по Коллидору безумном землянине. Или просто о землянине, сошедшем с ума...

Что же делать?

— Терапия,— сказал Куллинан.

— У нас нет время на анализы. Три дня — вот все, что мы имеем.

— Я не имею в виду всеобъемлющее исследование. Можно вкатить ему наркотик, заблокировать враждебность к нам и вернуть его назад во времени, к воспоминаниям прошлого. Вдруг удастся обнаружить там что-то такое, что нам поможет?

Уоршоу вздрогнул.

— Гипноз?

— Называй это как угодно. Давай попытаемся понять, что именно выбило его из колеи, иначе плохо придется всем нам. Тебе, мне — и девушке.

— Думаешь, получится?

— Почему бы не попытаться? Ни один землянин в здравом уме никогда не вступит в сексуальные отношения с чужеземной женщиной. Да что там! У него не возникнет даже эмоциональной привязанности. Если мы выясним, что именно подтолкнуло Фолка к этому, мы попробуем разрушить эту явно невротическую фиксацию. Тогда он по доброй воле полетит с нами. Все это, конечно, имеет смысл обсуждать, если мы решим не оставлять его тут. Я категорически против того, чтобы увозить его в таком состоянии.

— Согласен.— Уоршоу вытер пот и бросил взгляд на Фолка, по-прежнему пребывающего в бессознательном состоянии после оглушающего лучевого удара.— Стоит попробовать. Если ты считаешь, что есть шанс на успех, приступай. Отдаю его в твои руки.

На губах психиатра заиграла улыбка.

— Другого пути нет. Раскопаем, что с ним произошло, а потом объясним ему. Тогда, уверен, броня даст трещину.

— Надеюсь,— сказал Уоршоу.— Теперь все в твоих руках. Разбуди его и заставь говорить. Ты умеешь это делать.