На дальних рубежах 2 (СИ)

И вот однажды Стелла пришла домой, - тогда они еще снимали маленькую квартирку и только планировали переезд, - и застала Тома в слезах, с почти опустошенной бутылкой виски в руке. Оказалось, старший брат погиб в бою где-то далеко-далеко. Стелла даже не знала, что он был солдатом. Том очень горевал, хотя Стелле казалось, что попрощался он с последним членом своей семьи гораздо раньше, просто смерть внесла неоспоримую завершенность в их историю.

И вот теперь кто-то хотел вскрыть эти раны. Зачем? Ради злой шутки? Или тут были другие, более меркантильные мотивы? Может, на Тома хотел надавить кто-то из конкурентов фирмы? Или же какие-то мрази думали, что смогут таким образом вымогать деньги? Стелла скопировала себе номер входящего звонка. Прежде, чем гнать волну, надо было хоть немного разобраться. У нее был номер и пара имен и она пока собиралась самостоятельно попытаться выяснить, в чем дело. В крайнем случае она могла обратиться в службу безопасности адвокатской фирмы. А пока, наверное, не стоило волновать Тома. Стелла подумала и стерла историю вызова.

***

Кора ввалилась в отчий дом далеко за полночь, еле волоча ноги от усталости. Последние восемь недель она со своей командой провела в особом тренировочном лагере, где отрабатывались всевозможные действия на воде, начиная от десантирования и заканчивая спасением себя любимого из тонущего транспортника. В ближайшие полгода любой человек, зазывающий ее на пляж или в бассейн рисковал остаться без головы.

Точного времени ее возвращения никто не знал, поэтому дом спал мирным сном. Лишь ночная смена охраны тихо поприветствовала хозяйскую дочь, впуская в дом. Кора прокралась на кухню, все так же неся свой рюкзак и вещмешок. После интенсивного курса тренировок аппетит был зверский, и она без зазрений совести принялась за откровенное мародерство холодильника.

Не особо заморачиваясь, Кора вытащила из висевших на поясе ножен свою старую добрую "зубочистку" и по-походному накромсала себе хлеба, сыра и копченого окорока. Толстыми ломтиками нарезала помидор. Выходило некрасиво, но Кору это сейчас волновало меньше всего. Она торопливо вытерла нож о штанину, потому что, глядя на грубо нарезанный, но аппетитный бутерброд, уже готова была захлебнуться слюной.

Кора сдержала порыв наброситься на еду, как оголодавшая гиена, но ровно на столько, сколько потребовалось для того, чтобы открыть бутылку пива о край стола. Искать открывалку, как и поварские ножи ей совершенно не хотелось. За спиной послышался легкий шорох, и Кора резко обернулась. После учений все инстинкты еще работали в авральном режиме. Не удивительно, если несколько недель подряд тебя постоянно швыряют в воду то с аквалангом, то без, а то и вовсе связанным, а потом еще гоняют ночью отжиматься в прибое.

— Кора, ну что за манеры? - ворчливо поинтересовалась Инола.

— Ты сама научила меня так сбивать крышку, - пожала плечами дочь и невозмутимо принялась за бутерброд.

— О скамейку в парке, а не об мою дорогую столешницу!

— Ничего ей не будет. Она металлическая.

— Как съездила?

На вопрос матери Кора ответила таким красноречивым взглядом, что Инола только понимающе кивнула и пошла доставать из холодильника остатки ужина. Кора не возражала, и лишь жадно поводила носом, принюхиваясь к аромату разогреваемой еды.

— А ты чего не спишь? - поинтересовалась она у матери.

— Хотела встретить тебя. Мы тебя ждали, но у отца завтра важная встреча с утра. А мне хотелось убедиться, что ты в порядке, - доставая из шкафа тарелку ответила Инола.

Кора поняла, о чем говорила мать. Последние месяцы дались тяжело всей семье. Горе сжигало Кору изнутри, но она не делилась им слишком часто. Точнее, вообще не делилась, просто иногда оно переполняло ее до краев и выплескивалось, задевая тех, кто был ближе всего. Постоянная необходимость находиться на работе и быть в боевой кондиции вступала в жестокий конфликт с необходимостью проживать такую потерю хоть сколько-нибудь здоровым образом. В результате Кора душила собственные эмоции, загоняла их внутрь и безжалостно сдерживала. И если на работе ей удавалось поддерживать видимость нормальности, то дома все было намного сложнее.

— Я в порядке, мам, - ответила помрачневшая Кора. - Трудно думать о чем-то еще, когда тебя постоянно топят и гоняют до упаду. Это помогло.

— Я рада.

Инола поставила перед дочерью тарелку. Кора набросилась на еду, как изголодавшаяся волчица. Подождав, пока дочь хоть немного насытится, Инола решила не откладывать свое сообщение в долгий ящик.

— Уже две недели как тебя настойчиво разыскивает Томас Килгор, - сказала она будничным тоном.

— Chinga su madre*, что ему еще от меня надо? - Кора закатила глаза. Только этого козла ей для полного счастья не хватало!

— Не знаю, но звонил он чуть ли не каждый день, потом, правда, реже, - пожала плечами Инола. - Будешь ему перезванивать?