На дело со своим ментом

— А он после возвращения из тюрьмы не просил освободить квартиру?

— Нет. Сказал: «Живите». Что у него, деньги лишние? Не с курорта вернулся. Хотя черт его знает? Он тут на иномарке подкатывал, сам за рулем… Мы чужие бабки не считаем.

— А где он жил, не знаете?

— Валерка? Нет, откуда? Мы ж к нему в гости не ходили. Он иногда заезжал, выпивку привозил. Особенно в первый месяц, как освободился. Потом появлялся реже, а перед смертью и вовсе недели три его не было.

— Четыре, — поправила девица в парике. — У Ирки на дне рождения был последний раз.

— Точно, — кивнула ее подруга.

— И о том, где живет, не рассказывал?

— Квартиру снимал где-то, а где, кто его знает? Говорю, в гости не приглашал, — сказано это было с некоторой обидой.

— Вы не возражаете, если мы осмотрим квартиру?

— Пожалуйста. Конечно, ремонт надо бы сделать… Сами понимаете, нам лишние траты без надобности, но если Инга собирается здесь жить… — Оранжевая толкнула дверь ближайшей комнаты, заметив мимоходом: — Мы не запираемся, замков на дверях не было, а врезать… да и свои все.

Я ее пояснений уже не слышала, ибо кое-что в представшей моим очам комнате произвело на меня сильнейшее впечатление. Над кроватью, застеленной плюшевым покрывалом, висел календарь: рыжий коккер выглядывал из корзинки.

— Чья это комната? — пролепетала я.

— Людки Степановой, ее сейчас нет, уехала.

— А вещи принадлежат Трусовым?

— Только мебель. Здесь «темнушки» большие, почти что комнаты, вещи там, запертые.

Календарь был за прошлый год.

— Это от хозяев осталось? — кивнула я на него.

— Это Людкин, — усмехнулась девушка. — Она на собаках помешана. Хотела завести, но сами понимаете…

— А где она сейчас, вы сказали? — насторожилась Женька, сообразив, отчего я неотрывно пялюсь на календарь.

— Уехала домой. Отпуск у нее. Она из Твери, то есть откуда-то из области.

— А какие у нее были отношения с Валерой? — еще больше воодушевившись, задала Женька очередной вопрос.

— С хозяином? Никаких. Людка, она вообще не от мира сего, молчунья… ей бы только с собаками возиться да сериалы смотреть. Они с Валеркой и не виделись почти, только в первый месяц, когда он частенько захаживал. А потом у нее парень появился, и она здесь, можно сказать, не живет. Так, заглянет иногда или позвонит.

— А что за парень?

— Не знаю. Говорю, Людка — молчунья. Когда ночевать перестала, Ирка ее спросила, где, мол, тебя носит. Она и говорит: «С парнем познакомилась и у него живу»… А нам-то что, живи на здоровье.

— И этот парень здесь никогда не был?

— Не-а. А чего здесь делать, если своя квартира есть?

— Он ей собаку подарил, — появляясь из кухни, сообщила девица в парике. — Людка месяца два назад приходила, счастливая и с собачонкой на поводке. Ирка рассказывала.

— А что за собака? — спросила я.

— Да я в них не разбираюсь, и Ирка тоже. Небольшая такая собачонка, а может, щенок.

— На эту похожа? — спросила я, кивнув на календарь.

— Откуда ж мне знать? Я ее не видела.

Смотреть остальные комнаты мы не стали, я боялась поверить в удачу, однако Людмила и собака — это уже кое-что. Все испортила Женька.

— Чепуха получается, — ворчливо сказала она, когда мы покинули квартиру. — Выходит, ребенка похитила не Инга, а ее брат на пару с этой девицей…

— Почему же чепуха? Они могли похитить Лельку втроем.

— Жди здесь, — вдруг заявила Женька и бросилась на третий этаж. Я постояла возле подъездного окна, разглядывая двор, и попыталась привести мысли в порядок. Женька почти кубарем скатилась с лестницы.

— Вот, — сунув мне в руки клочок бумаги, сказала она. — Работает Людмила в киоске Роспечати, а это адрес родителей. И ведь самое смешное, что менты здесь были, когда Ингу с ребенком искали, и после гибели Валеры тоже. И ни один сукин сын…

— Подожди, — перебила я. — Это только наши догадки.

— Никакие не догадки, вот тебе Людмила, вот тебе коккер, а парень, с которым она жила, — Валера. Ходил, ходил и доходился… А девка — молчунья, подружкам языком не трепала, оттого менты на нее и не вышли. И только ты, великий автор детективных романов, раз взглянув на календарь с собачкой, все поняла. Дай я тебя поцелую. Честно скажу: горжусь. — Женька в самом деле меня расцеловала под недоуменным взглядом Вадима, который наблюдал за нами в открытое окно «БМВ».

— Кому звоним сначала: в милицию или Ромке? — поинтересовалась я.

— Никому не звоним. Валера погиб, в его квартире две женщины и ребенок. Коккер не доберман, так что сами справимся.

— В каком смысле? — насторожилась я.

— В том смысле, что решим дело миром, посидим, поговорим по-бабьи и вернем ребенка. Хватит трагедий.

— Ладно, — кивнула я. — А вдруг мы не найдем квартиру?

— Не смеши. Только сначала на работу к Людмиле заглянем и позвоним родителям, у них телефон есть.

Заезжать в контору не пришлось. Киоск, где работала Людмила, находился в двух троллейбусных остановках от дома. Пожилая женщина сообщила, что Людмила уволилась три недели назад и уехала к родителям в Тверь. Женьку это сподвигло на размышления.

— Может, она вправду уехала, а собаку оставила Валере и знать не знает, что он погиб, а Лелька с матерью и этим коккером…