На день погребения моего (ЛП)

Позже, когда она была одна и соскальзывала в сон, ее вдруг разбудило шокирующее знакомое анальное воспоминание, минуту она готова была поклясться, сидя и подняв над бедрами ночную рубашку, что Слоут вернулся из мертвых с единственной целью вдуть ей в его излюбленном стиле. Это был не самый нежный способ, который она могла вспомнить, провода любимого и, ладно, тогда желанного, но, с другой стороны, это Слоут явился к ней из наполненных воем лье пустоты, его пенис, как она некоторое время подозревала, при необходимости был тверже, чем самый непреодолимый барьер, с которым могла бы столкнуться смерть.

Тейс Бойлстер навещала ее главным образом для того, чтобы сидеть и курить сигареты, когда дома ей не нужно было проводить урок по изучению Библии.

 —Я подозреваю, — сказала Лейк, — что он направился в Техас. Хотя, конечно, он может быть и не там.

  — Его кто-то ищет, Лейк?

  — Меня это не удивило бы, но на этот раз он думает, что это он ищет.

  — О боже. Получается, это уже не в первый раз?

 — Он вернется. В любом случае, найдет он виновника, чтобы убить его, или нет — он не собирается посещать вечерню в этом городе.

  — Он ведет себя лучше, когда я здесь, — сказала Тейс.

Но она сняла с себя личину жены Шерифа, как блюститель закона откалывает звезду.

  — Может быть, ты мне расскажешь немного, что происходит?

  — Видела эти предметы?

  — Конечно. У тебя.

  — Один уже у тебя во рту, Тейс.

  — Угу!

Лейк зажгла сигарету и рассказала Тейс грустную историю целиком. Слушать было бы удобнее, если бы ее голос иногда не скатывался в шепот, а иногда даже пропадал совсем. Лицо Тейс становилось всё более встревоженным и заботливым, то и дело проступая сквозь пелену дыма.

 — Думаю, что-то со мной определенно не так, правда?

  — Что? Ты вышла замуж за человека, который застрелил твоего отца.

Она пожала плечами и широко раскрыла глаза, словно в вопросительном недоумении.

  — Много такого ты видишь вокруг?

   Тейс позволила себе короткий вздох через нос.

— Так или иначе, я всё это повидала. Молодые красавчики, разгневанные отцы, ничего нового. Возможно, вы двое просто зашли немного дальше, только и всего.

— Этот человек вышвырнул меня из дома. Просто на произвол судьбы, я могла оказаться в борделе в Мексике или умереть, его это не волновало. Это я должна была его убить.

— Но это оказался Дойс. А потом вы двое встретились. Да? Словно вы это всё запланировали вместе, не так ли?

— Довольно скверно. Папа мертв, а я не могу перестать его ненавидеть. Что за бессердечная я дочь? Предполагается, что девушка должна любить своего отца.

— Конечно, — сказала Тейс, — в романах Элси Динсмор или где там еще. Мы все выросли на этой литературе, она отравила наши души.

   Она засунула сигарету в рот и тяжело накрыла рукой руку Лейк.

  — Скажи мне кое что. Пытался ли он когда-нибудь...

  — Что? О...

  — Добиться своего?

  — Вебб? Вебб мог быть необычайно подлым, но он не был дураком.

  — Мой пытался.

  — Твой папа? Он...

  — Он, а заодно и мой брат Рой Мики.

Она произнесла это со странной улыбкой, щурясь сквозь дым, словно подбадривая Лейк что-то сказать.

 — Тейс. О боже.

— Это было много лет назад, не конец света. Я больше волновалась за маму, честно говоря. В любом случае, это длилось недолго, они все перегрызлись между собой, прежде чем я об этом узнала, приехал Юджин и я вырвалась из этого дома, хвала Всевышнему, невредима.

   —В нашей семье такого никогда не было.

  — Не отчаивайся, ты немного потеряла.

   Ей снилась Мэйва.

   Белка на столбе изгороди.

  — На что ты смотришь, ясноглазка?

   Белка стояла прямо, повернув голову и не шевелясь.

  — Конечно, тебе легко, но подожди, пока изменится погода.

   Всё это время она льет на забор помои, пытаясь не согнать белку.

  — Вы больные на голову, вы все.

Такой всегда была Мэйва — вступала в общение с животными, почти разговоры. Белка или птица могла сидеть, кажется, часами, пока она с ними говорила, делая паузу, только если они должны были что-то ответить, иногда казалось, что действительно отвечают. Лейк могла поклясться, что слышит, как животные отвечают на своих языках, а ее мать внимательно кивала, словно понимала их речь.

  —Что говорит ястреб, мама?

 — Пожар в угодьях Салиды. Некоторые ее родственники рассеялись. Она, естественно, обеспокоена, это всё.

 — А потом, — глаза девушки были широко открыты, как голубые коломбины в июле, — кто-то пришел и сказал, что там действительно был пожар.

 — Конечно, Лейк, — мальчики сложили пальцы в мексиканском стиле, словно собираясь сказать atole con el dedo (тебя разводят), — но мама в любом случае могла об этом слышать. Она знает, что ты веришь во всё, что она говорит.

— Это исключено, она не могла ничего услышать до приезда почтового фургона.

   Они прыснули от смеха.

 — Она была всего лишь дочерью динамитчика, — пела Мэйва в этом сне, — но капсюли взрывались, когда она проходила мимо...

— Ты сделала всё возможное, чтобы сломать нас, — кричала она матери в этом сне, — а потом сбежала за пределы досягаемости, за стену смерти.