На день погребения моего

Небесные путешественники смотрели на стаи местных птиц, разлетающиеся длинными винтовыми спиралями, словно убегая от возможности быть втянутыми в некую пучину внутри планеты, которую чувствовали только они, как и исчезновение, до прихода более умеренного климата, вечных снегов, которые сначала заменит тундра, а потом  — пастбища, деревья, плантации, а потом  — даже одно или несколько поселений, только на Краю, подобно приграничным городам, где в былые времена проходили ежегодные ярмарки, жители внутренних областей приезжали, чтобы отовариться ямайским фонареглазом, огромными кристаллами с геомантическими свойствами, неочищенными рудами различных полезных металлов и грибами, не известными микологам мира поверхности, которые раньше регулярно ездили сюда в радужной надежде открыть новые виды с новыми свойствами стимуляции визионерского опыта.

Но во время этого путешествия полярный лед сохранялся почти до самого великого портала, который сам по себе оказался значительно меньше, с какой-то странной ледяной дымкой, цветом она почти сливалась с поверхностью, парила над порталом и опускалась внутрь, вскоре она стала столь плотной, что экипаж «Беспокойства» фактически летел вслепую, ведомый лишь своим чувством обоняния, среди ароматов горящей серы, грибниц и смолистых испарений огромных хвойных лесов, где росло что-то вроде сосен, фрагменты которых начали обрывками возникать из тумана.

Двигатели начали энергично гудеть, воздушное судно вошло в полость планеты. Антенны и рангоуты вскоре начали светиться бледно-голубым светом, намного более ярким, чем во время предыдущих переходов.

 — Даже с учетом южной зимы, — отчитался Чик Заднелет, который вел учет светометрических показателей, — здесь намного темнее, чем было раньше, конечно, это связано с меньшим радиусом входного отверстия, через которое поступает меньше света с поверхности.

 — Интересно, чем это вызвано, — нахмурился Рэндольф.  — Не могу сказать, что мне это очень по душе.

  — Излишнее внимание со стороны средних широт,  — провозгласил Майлз в некоем пророческом экстазе.  — Когда внутренняя полость чувствует угрозу, это защитный рефлекс, у всех живых существ он есть в той или иной форме........

Далеко «внизу», сквозь внутрипланетные сумерки, им удалось рассмотреть в огромной внутренней выемке, растянувшейся на большое расстояние, фосфоресцирующие цепочки и сети поселений, пересекавшие неосвещенные клочки девственной природы, на которые не ступала нога землепашца, настолько тихо, насколько позволяли нитроглицериновые двигатели, небесные путешественники осуществили свой переход.

 — Как вы думаете, они знают, что мы здесь?  — прошептал Линдси, как всегда во время такого перехода, всматриваясь в свой ночной бинокль.........

 — Отсутствуют какие-либо признаки другого воздушного движения,  — пожал плечами Рэндольф,  — это, кажется, незначительная точка.

 — Если бы у кого-то из них там внизу были орудия большого радиуса поражения,  — ехидно предположил Чик,  — разрушительные лучи, возможно, или линзы для фокусировки полярного сияния на нашей слишком уязвимой обшивке, они могли бы только и поджидать, пока мы подлетим поближе.

  — Тогда, возможно, нам нужно объявить повышенную боевую готовность,  — предложил Линдси Ноусворт.

 —  Хихи, толпа нервных глупышек,  — начал насмешничать Дерби Сосунок.  — Продолжайте чесать языками, леди, возможно, ваши тревоги ввергнут нас в настоящую катастрофу.

  — Появилось сообщение в приборе Теслы,  — приглушенным голосом сказал Майлз, обслуживавший беспроводные устройства на «Беспокойстве».

   — Откуда ты знаешь, Жучий мозг?

 — Послушайте.

Майлз, спокойно улыбаясь, в чем человек более приземленный легко распознал бы провокацию, протянул руку и переключил рубильники на консоли перед ним, после чего находившееся рядом электронное звуковое реле с фырканьем ожило.

Сначала «шум» казался просто совокупностью магнито-атмосферных помех, к которым мальчики с возрастом привыкли, возможно, здесь их усиливало чрезвычайно резонантное пространство, в которое они погружались всё глубже. Но сейчас в эфире начали проступать человеческие тембры и ритмы  — не столько речь, сколько музыка, словно сумрачные лье, над которыми они пролетали, были связаны с помощью песни. Линдси, офицер по коммуникации, прижал ухо к прибору Теслы, напряженно прищурившись, но, в конце концов, покачал головой:

 — Слишком невнятно.

  — Они зовут на помощь, — заявил Майлз,  — это ясно, как божий день, и достаточно отчаянно. Они взывают о помощи, потому что на них напали полчища враждебных гномов, и зажгли красные сигнальные лампы, расположив их концентрическими кругами.

 — Вон они!  — воскликнул Чик Заднелет, указывая поверх кормовой части правого борта.

 — Тогда нечего обсуждать,  — объявил Рэндольф Сент-Космо.  — Мы должны приземлиться и помочь им.

Они спустились на поле битвы, кишевшее крохотными солдатами в шлыках, в их руках, как оказалось, были электрические арбалеты, периодически стрелявшие молниями слепящего зеленоватого света, спорадически озарявшими поле боя со смертоносностью мерцающей звезды.