На день погребения моего

Внезапно «Беспокойство» содрогнулось от сильнейшего удара в корпус, потому что российское судно не очень вежливо прошло рядом.

  — Ну, отлично,  — пробормотал Рэндольф.

 — Привет, мальчики с воздушного шара!  — Капитан Пажитнов был белобрысым, спортивным и уверенно-жизнерадостным  — на самом деле намного больше, чем того требовала обычная небесная служба.  — Набросились на меня снова. Что случилось? Я слишком стар для этого?

Его улыбка, возможно, ничем не примечательная на поверхности Земли, где, между нами, просто скопище душевнобольных, здесь, на высоте тысяч футов, вдали от какого-либо аванпоста Здравого смысла, казалась даже еще более зловещей, чем палец на спусковом крючке, по всей видимости, турецкого маузера последней модели и другого оружия, которое идентифицировать было сложнее и которое его экипаж сейчас направил на «Беспокойство».

 — На собратья по небо!  — поприветствовал их Рэндольф на русском как можно более непринужденно.

 — Куда вы направляетесь?  — раскатисто крикнул русский капитан в огромный рупор из китайского серебра.

  —  На Юг, как видите.

 — Зона аварийного бедствия, власти только что объявили,  — Пажитнов провел рукой, указывая на широкий сектор замерзшей земли внизу.  — У вас может возникнуть желание сменить курс.

  — Власти?  — с интересом переспросил Линдси, словно услышал имя близкого друга.

 — МЛОН,  — пожал плечами русский капитан.  — Мы не обращаем на них внимания, а вы можете.

   — Что это за авария,  — поинтересовался Рэндольф,  — что они сказали?

Лица московитских воздухоплавателей исказила судорога зловещего веселья.

 — В том регионе России, где я вырос,  — в конце концов смог снова говорить капитан Пажитнов,  — у всех животных, независимо от того, насколько они большие или опасные, есть имена  — у медведей, волков, сибирских тигров... У всех, кроме одного. Единственное существо, которого боятся все остальные животные, включая человека, потому что, если он их найдет, он их съест, и не обязательно убив перед этим. Это существо ценит боль. Боль  — это как... соль. Специи. Для этого существа у нас нет имени. Никакого. Вы понимаете?

   ......  — Матерь божья,  — прошептал Линдси шефу,  — а мы просто спросили.

   .........  — Спасибо, — ответил Рэндольф.  — Мы продолжим наш путь с особой осторожностью. Можем ли мы помочь вам решить какие-либо проблемы пополнения запасов? Что-то, что начало у вас заканчиваться?

  — Уважаю вашу святую простоту,  — улыбнулся оппонент, не в первый раз, поскольку это была ритуальная пикировка.

«Большая игра» начала отплывать, ее капитан и старшие офицеры оставались на мостике и продолжали совещаться, посматривая на «Беспокойство». Когда судна были почти вне пределов слышимости, капитан Пажитнов помахал им рукой и крикнул: «Бон вояж!», его голос звучал жалобно и смешно в необъятности арктического неба.

   — Что это было? Если они пытались нас отпугнуть...

   — Никаких упоминаний об экспедиции Форманса, заметь.

   — Это было что-то другое,  — сказал Майлз Бланделл, единственный член экипажа, который, кажется, принял это предостережение близко к сердцу и вернулся, когда другие мальчики занялись своими привычными делами, к приготовлению полдника, а Пугнакс снова уткнулся в роман-фельетон г-на Эжена Сю, который, как оказалось, он читал по-французски в оригинале.

 Они продолжали следовать в Зону аварийного бедствия, настороженно прислушиваясь к прибору Теслы и внимательно изучая бесцветную пустыню внизу. Несколько часов, когда минуло время ужина, их загадочный соперник «Большая Игра» соблюдал дистанцию, но неотступно следовал за ними у скулы правого борта, красный, как проклятый рубин, являющий собой третий глаз во лбу какого-то идола непостижимости.

 Не успев перехватить пароход Экспедиции «Исафйорд», мальчики снова повернули на север, продолжая преследование, но всё время упуская судно, то из-за встречного ветра, то из-за ошибочного отчета по беспроводной связи или задержки в порту из-за опоздания какого-то члена экипажа, который оказался не более чем призраком, «лишним человеком» арктического мифа. Знакомая история. Но их не менее тревожил временами дополнительный член экипажа «Беспокойства», хотя его никогда не называли на утренней перекличке. Иногда один из мальчиков вдруг понимал, слишком поздно, конечно же, что лицо, с которым он общается, никоим образом не является настоящим лицом, и даже не принадлежит человеку, которого он мог бы узнать.

 В один прекрасный день 'Беспокойство' прибыло в маленький городок, что улицы и переулки, казалось, были заполнены восковыми фигурами - так тихо и внимательно они смотрели на огромное воздушное судно, медленно проплывающее над ними.

  Рэндольф Сент-Космо решил приземлиться.

 — Это северные люди, помните об этом, — посоветовал он.  — Они не собираются ошибочно принять нас за богов или что-то в таком роде, это не как те субчики в Ост-Индии тогда.

   — Разве это был не рай!  — воскликнул Дерби Сосунок.

 После того, как судно приземлилось и пришвартовалось, мальчики вышли на землю, пошатываясь в жажде потратить свою зарплату хоть на что-нибудь

   — Это бирюза?