На деревню дедушке

— Что-что? — Маринка довела меня до ворот и только сейчас остановилась. Она оглянулась на дом.

— Блин, такое ощущение, что он сейчас взорвется, — пробормотала она, и я, честное слово, зажмурилась. Однако взрыва не последовало. Наверное, Аркаша уже перебрал свою норму. На неделю вперед.

Маринка распахнула калитку в воротах и радостно завопила:

— Виктор! Ромка!

Я тоже вышла.

Моя «ладушка» стояла перед воротами и сияла свежей умытостью. Я поздоровалась и с Виктором, и с Ромкой и придирчиво осмотрела машину снаружи. Никаких следов вчерашнего взрыва на ней не оказалось. Я, было, даже подумала, что мне приснилось все, что произошло вчера, но тут как раз глаз скользнул по тому месту, где стояла «БМВ» Петра, и, увидев черное пятно на асфальте, я поняла, что ничего мне не приснилось. Все — было.

Я села в машину на переднее сиденье рядом с Виктором, севшим, разумеется, за руль. Маринка с Ромкой устроились сзади. Виктор тихо развернул «ладушку» и помчался в город.

— Ольга Юрьевна, ну как? — для затравки спросил Ромка.

— Никак, — отрезала Маринка. — Жутко и глупо ужасно. Как там Сергей Иванович?

— А его сегодня в милицию вызвали, — доложил Ромка, — наверное, будут спрашивать, кому он рассказывал про картины.

— Что за картины, кстати? — спросила я, оглядываясь. — Ну, про Кандинского я слыхала, а еще кто там? Леонардо да Винчи?

Виктор молча вынул из кармана свернутую бумажку и протянул мне. Я развернула и увидела, что это справка, отпечатанная на компьютере. Наверное, Сергей Иванович сделал ее или для меня, или для себя.

— Что там такое? — Маринка наклонилась вперед и постаралась заглянуть мне через плечо.

Я решила пошутить.

— Сергей Иванович тут анонимку написал про тебя, — сказала я, — вот ознакомлюсь и приму решение.

— Какое еще решение? — заорала Маринка. — Да я в жизни больше никуда с тобой не попрусь! Ни к каким художникам! Ни в какие оранжереи! Кстати, мы их не посмотрели, — не меняя интонации, выкрикнула Маринка. — Да я лучше буду сидеть тихо-мирно в редакции и кофе заваривать! И собой заниматься! В гробу я видала ваши расследования, когда кругом одни маньяки! Что там в бумажке?!

Виктор скупо улыбнулся одними глазами, я повернула лист так, чтобы Маринка смогла прочитать, что там написано.

— Опять Кандинский, — разочарованно проговорила Маринка, — Бурлюк еще. Это на жаргоне означает артиста Бурляева? Шучу, я знаю, что был такой художник.

Пока Маринка говорила, я прочитала справку. В ней упоминалась одна картина Василия Кандинского, одна — Давида Бурлюка и одна — Казимира Малевича. Эти картины и были хитростью выманены у Траубе. Из-за них все и началось.

— Интересно, а Петра тоже убили из-за этих картин? — вслух подумала я. — Или на самом деле из-за каких-то бизнес-проблем?

— Петр картины спер, он — организатор! А исполнитель его убил! — выпалила Маринка. — Мне все ясно как дважды два!

— Хорошо сказала, — одобрила я. — А кто исполнитель?

— А хотя бы и Дима! — сказала Маринка.

— Дима вот и тянет на организатора, — сказала я. — Или они оба. В любом случае, если украли картины, то без еще одного персонажа не обойтись, потому что первые подозрения падают на родственников и домочадцев. А Дмитрий должен точно знать цену каждой картины!

— Ну почему тебе нужен еще один? — удивилась Маринка. — Неужели кто-то из них не мог залезть к нам в редакцию, например Дмитрий, кто-то второй — увезти Сергея Ивановича, не забывай, что Сергей Иванович плохо видел своего маньяка. Они сперва сидели, а потом Сергей Иванович был немного не в себе: радикулит, удар по голове. Понять можно.

— Звучит логично, — сказала я.

— Ну еще бы, — приосанилась Маринка.

— А кто, по-твоему, приходил за картинами к Федору Аполлинарьевичу? Петр в парике и с бородой или Дмитрий? И ты не забывай, что Федор Аполлинарьевич хоть и немного не в себе, но он все-таки художник, а это значит, что он…

— Зоркий сокол! — выпалил молчавший до сих пор Ромка, за что и получил локтем в бок от Маринки.

— Ну я же просто так сказал! — заныл Ромка.

— Просто так и получи, — ответила Маринка и тут же снова обратилась ко мне. — А ты не забывай, — сказала она, — про линзы! Помнишь, что Федор Аполлинарьевич носит линзы? Так вот, готова спорить на ящик кефира, что когда к нему заходил Дмитрий в парике, то линзы у старикана отсутствовали!

— И по голосу он не узнал своего биографа, да? — спросила я. — Или родного сына? Не получается.

— А что тогда получается? — не сдавалась Маринка. Ей лишь бы поспорить.

— Не знаю пока. Приедем, подумаем вместе, — закруглила я разговор, и Маринка с этим согласилась.

Мы добрались до редакции к обеду, и когда поднялись, то увидели, что дверь отперта, а Сергей Иванович уже сидит за своим компьютером.

— Здравствуйте, — крикнула ему Маринка, — а Ромка нас напугал, что вы уже в тюрьме! Значит, выпустили! А где залог взяли?

— И не сажали, — ответил Сергей Иванович. Он поздоровался с нами и собрался снова продолжить нащелкивать какую-то статью, но мы его потащили пить кофе. Нужно было срочно посовещаться.