На Диком Западе. Том 1

С этого дня Джейн больше не выходила из маленькой комнатки. Келс по-прежнему был на ногах до глубокой ночи и вставал только среди дня. Посещать Джейн каждый день в обеденный час сделалось для него привычкой. Входя к ней, он выглядел мрачным и раздраженным, уходил же всегда приветливым и успокоенным. Он никогда ни слова не говорил с ней об Олдер Крике, о своем легионе или же о золоте. Всегда начиная с вопроса о ее самочувствии, он осведомлялся, не хочет ли она чего-нибудь, что он может принести ей. В его отсутствие Джейн всегда почему-то испытывала к нему неприязнь, но стоило ему появиться, как это чувство совершенно исчезало. Сознавая свое громадное влияние, она всегда держалась с ним дружелюбно и приветливо. Под влиянием ее живительной и чарующей близости он постепенно оттаивал и становился иным человеком; жесткая мрачность и напряженность бесследно исчезали с его лица. С глубокой искренностью в голосе он признавался Джейн, что мгновенный луч истинной любви, показанной ею ему в Кэбин Галче совершенно изменил его отношение к ней. Еще ни одна женщина так не целовала его, как она. Этот поцелуй преследует его днем и ночью. Если он не добьется от нее таких вот добровольных поцелуев, то совсем откажется от нее. Никогда в жизни больше его уста не поцелуют какую-нибудь другую женщину. И в безысходной тоске, мрачный, жаждущий человеческого понимания, он молил о ее любви. Джейн могла только печально покачивать головой. Она говорила ему, что жалеет его, что чем больше верит его любви, тем больше надеется, что он выпустит ее из своего плена. Однако в этих случаях он начинал горячо протестовать и говорить, что держит ее здесь как свою драгоценность; возле нее он может жить постоянной надеждой на то, что в один прекрасный день она полюбит его. Нередко, говорил он, случалось, что женщины начинали любить своих тюремщиков.

Но каждый вечер с наступлением темноты блокгауз становился местом таинственных сборищ и совещаний. Когда все уходили, Келс зажигал фонари. Нередко он доставал маленькие кожаные мешочки, наполненные золотым песком, и прятал их под половицу. Затем, мягко ступая, принимался расхаживать взад и вперед, словно ягуар в клетке. С появлением Бейда Вуда, Пирса и Смита его настроение изменялось. Они дружелюбно играли в карты, и из их разговоров Джейн узнала, что Келс часто играл с богатыми золотоискателями и игроками, жившими в лагере, но, назначая большие ставки, крупно проигрывал. Иногда же ему удавалось выиграть какой-нибудь пустяк, и тогда он разражался торжествующим, хриплым воплем и, высмеивая Смита и Пирса, пускался рассказывать им, как он хитро сыграл на сей раз.

Джим Клэв нашел себе надежный ночлег в углу большого скалистого выступа. Выбрав наугад никем еще неиспользованную полосу земли, он начал свои раскопки. В первый же день он наткнулся на золото. Келс тотчас же скупил возле него несколько саженей и заставил своих людей работать там. Все они находили золотоносную глину, но только одному Джиму улыбнулось счастье. Келс распространил эту новость, и тотчас же в ту часть ущелья кинулся целый поток золотоискателей. Каждую ночь виделась Джейн с Джимом, и эти часы становились с каждым разом все сладостнее и горячее. Постепенно и Джима охватила золотая горячка.

Однажды ночью он пришел к ней, и едва их руки коснулись, как девушка поняла, что Джим сильно взволнован.

— Джейн! — прошептал он, торопливо прижимаясь губами к ее уху. — Я только что оказал большую услугу Келсу. Мне повезло!

— Расскажи, — шепнула девушка и еще ближе наклонилась к нему.

— Это случилось сегодня вечером в «Слитке». Келс играл как обычно с игроком, которого все называют Флэшем. Он выгреб у Келса уйму золота, это первейший шулер. Я сидел возле и видел все. Келс проигрывал отчаянным образом, но великолепно владел собой. Как вдруг, он поймал Флаша и злобно закричал на него. Все кругом ждали, что Келс вот-вот вытащит свой револьвер. Но нет! Прямо поразительно, до чего игра захватывает его. Швырнув Флашу свирепое проклятье, он только приказал ему вести себя прилично. А как тебе известно, такое предупреждение для прославившегося игрока хуже самой смерти. Ну вот, он и вытащил свою погремушку. Для Келса выхода уже не было. Но Флаш, чувствуя свое превосходство, начал еще разглагольствовать. Это-то и было его ошибкой. Я подскочил, вышиб револьвер у него из рук и как следует хватил его… он так и не поднялся… Келс же созвал людей, показал им лежащие на столе карты и совершенно хладнокровно еще раз обозвал Флаша шулером. Затем он обратился ко мне, я никогда не забуду, как он выглядел: «Дружище, этот Флаш хотел сейчас прикончить меня. Я совершенно забыл о моем револьвере, понимаешь?.. В следующий раз, когда мы встретимся, я застрелю его… Но если я обязан кому-нибудь своей жизнью, то я никогда не забываю этого».

— А ты был вполне прав? — спросила Джейн.

— Конечно! Флаш — шулер. Уж лучше быть бандитом.

— Но Флаш начнет выслеживать тебя, — боязливо заметила девушка.