На Диком Западе. Том 3

Несмотря на роскошную природу, долина таила в себе нечто мрачное, главным образом, благодаря развалинам древнего храма ацтеков, находившимся у подошвы высокой скалы. Даже местные жители-индейцы боязливо сторонятся этих остатков древних времен, опасаясь духов, населявших, по местному поверью, развалины.

Янки, который тотчас после поражения апачей у гасиенды дель-Серро присоединился к своим товарищам, оказался, наконец, недалеко от цели своих корыстолюбивых стремлений и надеялся завтра увидеть сокровище. Он было хотел продолжать путь сегодня же, но Железная Рука заявил, что сегодня уже поздно пускаться в такую трудную и даже опасную дорогу. В эту ночь, как нам известно, должен был произойти поединок.

Пока небольшое общество ужинало, в долине стало уже темнеть, и выпала обильная роса, заставившая янки встать и пойти за сюртуком, который он положил в нескольких шагах от огня.

Вдруг он вскрикнул и отскочил к огню; перед ним появилась исполинская фигура графа Альбана, рядом с которым стоял Крестоносец.

— Ад и черти! Граф! — завопил американец, оправившись от первого испуга, и схватил ружье. — Убейте его! Застрелите его!

— Тихо! Не двигайся! — рявкнул Крестоносец, выступая вперед. — Или моя пуля пробьет твой подлый мозг. Железная Рука, и ты, команч, выслушайте графа, а потом поступайте, как знаете.

— Пусть он говорит! — серьезно сказал траппер, опуская ружье, которое он тоже схватил.

Тойах спокойно сидел перед огнем и только иногда бросал угрожающий взгляд на графа, который скрестил руки на груди и спокойно стоял перед людьми, поклявшимися убить его.

— Я пришел сюда, — сказал он серьезным тоном, — согласно желанию вашего покойного друга, гамбузино Хосе, после того как тщетно ожидал вас в Сан-Франциско на Plaza Major.

В то же время он расстегнул свою охотничью рубашку, снял с шеи кожаный мешочек, достал из него небольшой кусок кожи и протянул Железной Руке.

— Посмотри, Орел, — сказал Железная Рука, — это тотем Золотого Глаза.

— Он украл его у меня, это моя собственность! Сеньор Хосе подарил его мне! — закричал янки.

— Негодяй! — сказал граф. — Не пятнай своей ложью память несчастного. Хосе Гонзага передал мне, когда умирал в моем доме; он не хотел, чтобы этот план достался тебе.

— Ложь! Жалкая ложь! — закричал янки, опуская руку в глубокий карман своего сюртука. — Но Джонатан Смит не такой человек, чтобы позволить обобрать себя какому-то авантюристу. Умри, негодяй!

Янки сделал шаг вперед и выхватил из кармана тяжелый нож, но в ту же минуту выронил его и с криком тряхнул рукой. Маленькая темно-бурая лента, не толще ивового прута, обвилась вокруг нее.

— Боже мой! Culebrilla![17]

Крестоносец, у которого вырвалось это восклицание, прикладом ружья стряхнул змею на землю и растоптал ее каблуком.

Но все, не исключая команча, с ужасом глядели на укушенного.

— Положи свою руку на камень, — сказал траппер. — Дай сюда томагавк, Орел, я отрублю ему руку.

— Вы с ума сошли! — закричал напуганный американец. — Я не желаю терять руку из-за ничтожного укуса змеи. Несколько листьев вашей целебной травы достаточно, чтобы вылечить ее к завтрашнему утру.

— Человек, — сказал Крестоносец с грустной серьезностью, — понимаете ли вы, что случилось? Вас укусила редко встречающаяся, но тем более страшная темная culebrilla и через десять минут вы умрете[18]. Это суд Божий!

— Умру! — несчастный бросился на колени и протянул товарищам руку, которая уже почернела и вспухла. — Отрубите мне руку! Железная Рука, Орел, помогите!

— Слишком поздно! — сказал охотник. — Подумайте о спасении вашей души и просите у Бога прощения вашим грехам.

Янки бросился к ногам графа:

— Пощадите! Я признаюсь, что лгал! Вы заботились о Хосе в его последние минуты, вам следует отдать половину всего золота, только не дайте мне умереть!

Глаза его выступили из орбит, голос становился все слабее и слабее и наконец совершенно умолк: Джонатан Смит умер.

Крестоносец перекрестился и наступило продолжительное молчание, которое никто не решался прервать.

Наконец Железная Рука и тойах подошли к графу и протянули ему руки.

— Простите, сеньор, — сказал траппер, — что мы относились к вам несправедливо, и будьте уверены, что мы признаем вас наследником нашего друга.

Так как было слишком темно, чтобы закопать труп, то Железная Рука и индеец отнесли его пока в развалины; затем все уселись вокруг огня и со спокойствием людей, привыкших ежедневно видеть смерть, принялись за прерванный ужин. При этом граф и Крестоносец сообщили о бегстве Суванэ, о предательском замысле Черного Змея, и граф, со свойственной его нации любезностью, предложил заменить янки при поединке, если он состоится, несмотря на изменившиеся обстоятельства.

— Как ты думаешь, Орел? — спросил траппер у своего молодого друга.

— Слово вождя неизменно, — гордо отвечал команч. — Большой Орел будет ожидать Серого Медведя на этом месте.

— Я так и думал, — заметил Железная Рука, — и не оставлю тебя. Пусть негодяи подавятся своей изменой! Но вы сказали смелое слово, граф, и мы с благодарностью принимаем ваше предложение. Не правда ли, Орел?