На Диком Западе. Том 3

Натан быстро повел путешественников из открытого леса в лабиринт низкого кустарника и болот по тропинкам, которые, казалось, скорее были проложены волками и медведями, чем людьми. Ночь надвигалась быстро, слышались отдаленные раскаты грома, предвещавшие грозу. Роланд тревожился, как бы Натан не сбился с пути, хотя квакер великолепно знал лес. Настала ночь, а проводник все шагал вперед с такой же уверенностью и с тем же проворством, выказывая полнейшее пренебрежение ко всем опасностям и препятствиям, встречавшимся на их пути, и доказывая не однажды, что далеко вокруг не было ни одного уголка, которого он не знал бы так же хорошо, как карманы своей кожаной куртки.

— Когда я в первый раз пришел в этот край, — рассказывал квакер, — построил я себе небольшую хижину. Но индейцы сожгли ее и, если бы Пит вовремя не предупредил меня, я без сомнения, сгорел бы вместе с нею. Не беспокойся нисколько, друг! Я проведу тебя через весь этот тростник и кустарник, и ты не успеешь опомниться, как окажешься около переправы и догонишь своих товарищей.

Эти слова успокоительно подействовали на слушателей. Лес стал несколько реже. Роланд подъехал ближе к Натану, чтобы расспросить подробнее о его прошлом: квакер оказал и все еще продолжал оказывать ему такие важные услуги. Натан же не выражал большой охоты отвечать на его вопросы, и Роланду удалось у него узнать не слишком много.

Как только Натан прибыл в Кентукки, то, подобно другим одиноким переселенцам, построил себе хижину, из которой время от времени воинственные шавнии выгоняли его, причем он подвергался различным опасностям. Преследования, которые мирный квакер терпел от своих воинственных и нетерпимых соседей, вынудили его отступить глубже в лес, где он пробавлялся охотой. Больше он решительно ничего не желал рассказывать о своей прежней жизни и так искусно избегал расспросов Роланда, что тот прекратил их.

Тем временем лес стал редеть; вместо свода из листьев над головами путешественников проглянуло небо, и перед ними показалась глубокая лощина, откуда раздавался глухой шум стремительного потока.

Глава VII Развалины

Рев шумевшего потока, звучавший все сильнее и сильнее по мере того, как Натан приближался с путешественниками к броду, тревожил их.

— Не бойтесь, — успокаивал заметивший это Натан. — Один затаившийся шавний гораздо опаснее двадцати бурных лесных ручьев. Переправа хороша, друг Роланд, и если вода даже несколько и смочит одежду твоей молодой спутницы, то вспомни только, что томагавки дикарей оставляют гораздо более безобразные пятна.

— Замолчите вы, старый чудак! — промолвил Фертиг. — Я не боюсь воды, потому что моя лошадь плавает как утка.

— Хорошо, друг, коли так, я сяду позади тебя, если ты мне позволишь, — сказал Натан.

Фертиг не возразил проводнику, и только Натан хотел вскочить на лошадь, как маленький Пит начал царапать пятки своему хозяину и старался, слегка повизгивая, обратить на себя его внимание. По крайней мере, Роланд так истолковал поведение песика. Каково же было его изумление, когда Натан, поспешно вынув ногу из стремени, соскочил на землю и стал оглядываться вокруг с выражением сильной озабоченности.

— Пит, — сказал квакер, — твои глаза хуже твоего носа. Ты не хочешь, чтобы бедные женщины были убиты!

— Что случилось? — спросил Роланд. — Что вы там толкуете об убийстве, Натан?

— Говори тише и взгляни на противоположный берег реки, друг. Разве ты не замечаешь света между скалами?

— Вижу. Это как будто блуждающий огонек!

— Нет, друг, это головня в руках сторожевого шавния! — сказал Натан серьезно. — Посмотри, друг, он раздувает огонь; ты увидишь, как тотчас же осветится берег.

Слова Натана оправдались. Свет, вначале слабый, все разгорался, пока не разросся в большое пламя, осветившее скалы, реку и даже лица путешественников. При этом можно было видеть темную фигуру человека, который был занят тем, что подбрасывал сучья в костер. Нельзя было угадать, сколько товарищей его притаилось тут же, в соседних кустах.

Путешественники пришли, конечно, в крайнее волнение, потому что они ясно убедились, что оба брода оказались захвачены, и что последняя надежда на спасение угасла.

Роланд настаивал на том, чтобы немедленно переправиться на ту сторону, несмотря на индейцев: он рассчитывал, что рев потока заглушит шум переправы.

— А если они нас даже и заметят, — прибавил он, — мы угостим их дружным залпом и воспользуемся их смятением, чтобы спастись бегством. Натан, позаботьтесь о женщинах, а вы, Фертиг и Цезарь, следуйте за мною и делайте то, что я сам буду делать.

— В самом деле, друг, — сказал Натан спокойно, но с видимым удовольствием, — ты мужественный молодой человек, но человек благоразумный лишь до тех пор, пока не столкнешься с опасностью. Друг, твой план невыполним: нас заметят раньше, чем мы достигнем того берега. Конечно, в нас будут стрелять: ты видишь, как огонь освещает воду. И я был бы очень огорчен, если женщины будут при этом ранены. Нет, нет, мы должны избежать встречи с индейцами.

— Но куда мы денемся? — спросил Роланд печально.