На Диком Западе. Том 3

— Друг, — кротко сказал Натан, немного озадаченный неожиданным нападением, — не будь несправедлив! Если бы мне даже было так же легко, как и тебе, проливать кровь, то я все-таки никак не мог бы спасти бедного ребенка, потому что у меня не было винтовки, я был безоружен. Я забыл сказать тебе, что полковник Бруце, когда я ему рассказал о дикарях, отнял у меня ружье, назвал меня бабой и прогнал из крепости безоружным. Конечно, он был неправ, отняв у меня оружие, которым я добывал себе пропитание, и тем более был он неправ, что это стоило жизни ребенку, потому что когда я стоял в маисе и видел громадного индейца и то, как он поднял топор на ребенка, — я не дал бы ему совершить злодеяние, если бы только у меня в руке было оружие, хотя и сам до сих пор не знаю, что бы я предпринял тогда!

— Я так и думал! — сказал Роланд, отпуская Натана. — Ни одно человеческое существо, даже самая трусливая баба, не могло бы, держа оружие в руках, не употребить его в дело при таких обстоятельствах. Но вы, наверное, хоть что-нибудь да сделали?

— Друг, — сказал кротко квакер, — я сделал то, что мог сделать, но что же я мог сделать? Я был потрясен до глубины души этим зрелищем, выхватил ребенка из рук этого человека и побежал в лес, надеясь, что дитя, как бы оно ни было тяжело ранено, может еще быть спасено. Но не успел я пробежать и мили, как ребенок умер у меня на руках. Я с головы до ног был облит его кровью. Это стало живым укором для полковника Бруце, который приехал со своими людьми к переправе, чтобы проверить мой рассказ. Когда я ушел из крепости, он не мог, как он позже рассказывал, найти себе покоя, потому что ему все-таки приходило в голову, что я, может быть, все-таки сказал правду. И вскоре он убедился, что я был прав: в жилище Асбернов он не нашел ничего, кроме трупов и обгорелого строения. Оно было построено из сырого леса и не могло совершенно сгореть. Никто из всей семьи не уцелел.

— А отомстили за них? — спросил Роланд мрачно.

— Да, из четырнадцати убийц одиннадцать погибли еще до рассвета: преследователи настигли их там, где они разложили свои костры. Что касается трех остальных, которым удалось уйти, то о них рассказали пленные, которые возвращались от индейцев, будто бы только один возвратился к своим; остальные же погибли неизвестно как в лесу. Однако, — заметил вдруг Натан, — маленький Пит беспокоится более обыкновенного. Ему никогда не нравилось в этом месте… Я знавал людей, которые утверждали, что собака чует присутствие духов.

— По моему мнению, — сказал убежденно Роланд, — он учуял отряд индейцев, а не каких-то духов.

— Весьма возможно, — согласился Натан, — индейцы проходили сегодня по этому полю: лес полон ими, и, вероятно, некоторые из них пробрались сюда, чтобы полюбоваться на развалины, где их собратьями в одну ночь была пролита кровь девяти белых. Наверное, однако, вспомнили они при этом тех индейцев, которые поплатились своею кровью за кровь невинных жертв… Нет, друг, У моего Пита, как у людей, есть свои склонности и предубеждения, и он обычно с ужасом приближается к этому месту, как и я сам. Потому-то я и бываю здесь только тогда, когда меня к тому вынуждает необходимость. Но если ты встревожен, то я войду раньше тебя в развалины, которые ты видишь там, на краю обрыва.

— Нет, не нужно, — возразил Роланд, увидев совсем рядом хижину, к которой они направлялись.

Капитан убедился, что неудовольствие Пита прошло, и успокоился. Однако он нашел необходимым лично осмотреть развалины, чтобы убедиться в их прочности, так как собирался вручить им судьбу существа, которое любил более всего на свете. Строение представляло собой бревенчатый сруб и стояло на краю глубокого ущелья, в котором бурно шумела река. Сруб разделялся на два флигеля небольшими сенями; но оба они находились под одной крышей.