На Диком Западе. Том 3

Он уже прикидывал, не лучше ли будет, если он отправит женщин в ближайший безопасный овраг, как вдруг блеснула, как ему показалось, молния. Но то была горящая стрела, пущенная из ближайшей группы неприятелей; она пронеслась над его головой и, полыхая и дрожа, вонзилась в обломки крыши. Эти выстрелы, все учащавшиеся, утвердили Роланда в принятом решении увести женщин и все усиливали его беспокойство. Ему, правда, нечего было бояться, что мокрая, пропитанная дождем крыша загорится; но тем не менее, каждая стрела, пока она горела, служила врагам факелом, который скоро должен был выдать им беспомощность слабых путешественников.

Преисполненный такими заботами, он отвел женщин в овраг, спрятал их там между скалами и кустарником и вернулся в развалины, хотя совершенно безо всякой надежды, но с твердым намерением защищать свою жизнь до последней возможности.

Огненные стрелы все еще вонзались в крышу. Но так как они, вследствие сырости крыши, не достигали своей цели, то индейцы вскоре прекратили свои попытки поджечь развалины. Казалось, лучшим союзником шавниев становился месяц, который взошел над лесом и время от времени бросал свой луч сквозь просветы в тучах. Хотя и слабо, но все-таки достаточно ярко светил он, чтобы рассеять густой мрак, который до сих пор служил лучшею защитой Роланду и его спутникам. Прекрасно понимая это, капитан, тем не менее, внешне оставался спокоен и решителен, хотя душа его была преисполнена сомнениями. Все его мужество и вся бдительность не могли, однако, компенсировать преимуществ неприятеля, осадившего развалины. Пять или шесть воинов поддерживали непрерывный огонь, направленный на хижину, к счастью, не представлявший уже прежней опасности, поскольку женщины были удалены оттуда. Что же произойдет, когда хижина окажется в руках краснокожих?

Прошло уже около полутора часов с того времени, как ушел Натан, и снова в сердце Роланда воскресла надежда на то, что им удастся избежать плена.

«И если это так, — думал он, — то Натан должен быть уже недалеко от лагеря друзей, и теперь уже недолго ждать помощи. Благодарение небу! Месяц снова прячется за облака, и снова слышатся раскаты грома. Если бы я мог продержаться еще хоть один час!»

Желание молодого человека начинало осуществляться. В то время как небо заволакивалось все новыми тучами, выстрелы неприятелей становились все реже и наконец совсем затихли. Роланд воспользовался краткой передышкой, чтобы спуститься к реке и утолить жажду. Он посмотрел еще раз на пенящийся поток и серьезнее, чем прежде, стал прикидывать, нельзя ли как-нибудь спастись, переправившись через реку. Вода, правда, бушевала; но напротив оврага река образовывала широкую и довольно спокойную заводь, преодолеть которую можно было, наверное, безопасно, не будь посреди этой заводи островка, который запруживал ее.

Пока Роланд раздумывал о возможности переплыть со своими спутниками на лошадях к острову, внезапно сверкнувшая молния позволила ему разглядеть, что остров состоял из вершин деревьев, стволы которых находились под водою. Одновременно заметил он при ярком свете быстроту течения в середине потока и понял, как опасно доверяться реке, рискуя быть разбитым о стволы деревьев. Так угас для него последний луч надежды, и Роланд пробормотал:

— Итак, мы осаждены со всех сторон… И само небо отступилось от нас!

При следующей вспышке молнии капитан неожиданно увидел, что заводь пересекает маленький челнок. Вот он врезался в кусты. Из челнока выскочил человек. Роланд испугался: он не мог предположить ничего, кроме того, что дикие решили напасть и со стороны реки. Он собрал все свое мужество, с саблей в руке бросился на незнакомца, привязывающего лодку к берегу, и нанес ему такой удар по голове, что он тотчас же, по-видимому, замертво рухнул на землю.

— Умри, собака! — воскликнул Роланд и занес уже ногу, чтобы сбросить тело в воду, как вдруг незнакомец воскликнул по-английски:

— Разрази вас гром, белый! Что с вами?

К изумлению своему, Роланд узнал голос Ральфа Стакпола. Конокрад проворно вскочил на ноги, сбросив свою шапку, которую сабля Роланда разрубила почти посередине, не задев, однако, головы, и накинулся на Роланда, чтобы отплатить за нападение, которое, как он думал, было сделано со злым умыслом. Очередная молния осветила лицо капитана Форрестера, узнав которого Ральф восторженно зарычал, хлопая в ладони и ударяя пяткой о пятку:

— Разрази меня гром! Это вы, капитан! Я ведь знал, что вы тут сражаетесь, потому что слышал ружейные выстрелы и вой индейцев. Разрази меня гром, я сказал себе: ты должен отправиться туда на защиту ангелоподобной леди, которая спасла тебя от виселицы. А теперь, друг, я здесь и буду сражаться со всеми тварями, белыми или красными, черными или пегими, чтобы только ничего дурного не приключилось с той, которая спасла мне жизнь. Отведите меня к ней, и я съем и проглочу ваших врагов так, чтобы от них не осталось ни одного волоска или ноготка!

Роланд пропустил мимо ушей словоизлияния полусумасшедшего человека и только спросил его, каким образом ему удалось попасть сюда.