На Диком Западе. Том 3

— В челноке! — отвечал Ральф. — Я нашел его под кустами, живо смастерил себе топором весло, вскочил в челн, подумал о леди и перемахнул через поток, как водяная муха. Чужестранец, вот я! Но я прибыл не для того, чтобы болтать, а затем, чтобы показать вам, что я, как собака, готов умереть за ангелоподобную леди. Где она, чужестранец? Покажите мне ее, чтобы ярость зверя овладела мною, и я бросился бы на краснокожих, как волк на овец!

Роланд ничего не ответил, а без дальних разговоров отвел его к женщинам, которые укрывались в расселине.

— Разрази меня гром, — прорычал Ральф, увидя бледное лицо Эдит, — если такое зрелище не сделает из меня ягуара, то пусть я буду сам проглочен с кожей и с волосами! О, прекрасная леди, взгляните на меня и скажите хоть словечко, потому что я готов сражаться, как дикая кошка. Ободритесь и не унывайте! Разве я не Ральф Стакпол, не раб ваш? Разве я не для того пришел, чтобы сожрать всех, кто против вас, — шавниев, делаваров и прочих? О, ангелоподобная леди, не умирайте теперь, а лучше посмотрите, как я их проглочу.

— Полно молоть вздор, — сказал Роланд, который, несмотря на свое недоброжелательство к конокраду, все-таки был обрадован его рвением. — Докажите вашу благодарность на деле и скажите мне, как удалось вам пробраться сюда, и есть ли у нас надежда выбраться из западни?

После долгих усилий Роланду удалось заставить Стакпола рассказать, что с ним произошло. Оказалось, что прошедший день был так же значителен и несчастлив для конокрада, как и для молодого воина. Не успел Ральф избавиться от петли, как молодая лошадь, на которой он ехал, сбросила его и ускакала. Он некоторое время гнался за нею, но напрасно, и в конце концов отказался от намерения поймать ее. Ночь застигла его, когда он подходил к берегу реки, а так как река вздулась от дождя, то он не решился переправиться через нее. Поэтому он разложил костер при дороге с намерением провести всю ночь на берегу.

— А! — воскликнул Роланд. — Так это, значит, ваш огонь помешал нам переправиться через реку? Мы сочли его за костер, разложенный индейцами.

— Индейцы, говорите вы? И вы правы, — возразил Стакпол развязно, — я видел отряд индейцев, переходящих реку вброд, и как раз, когда я прицелился и рассчитывал уложить зараз двоих одним выстрелом, раздался выстрел сзади меня и выгнал меня из моего убежища. Тогда я бросился в кусты и убежал, так как думал, что вся шайка гонится за мной. Так добежал я до оврага и скатился кувырком на дно. А пока я еще почесывал ушибленную голову, послышались ружейные выстрелы, и я тотчас же подумал о леди. И в то время как я размышлял о том, что предпринять, увидал я челнок, вскочил в него при свете молнии и стал грести, пока, наконец, не попал сюда. А если вы меня спросите, зачем, то я отвечу: единственно ради ангелоподобной леди! Я раб ее!.. Да, чужестранец, разрази меня гром, я хочу сражаться с шавниями и умереть за нее, для меня смерть — веселый праздник, и ничего больше!

— Несчастный! — воскликнул Роланд, весь гнев которого против конокрада снова вспыхнул, когда он узнал, что пребывание его у переправы и его не вовремя зажженный огонь довели их до теперешнего безвыходного положения. — Несчастный! Во истину, вы родились нам на погибель! Не встреть мы вас, моя сестра была бы теперь в безопасности! Если бы она оставила вас висеть на дереве, то вы не оказались бы у брода и не отняли бы у нас единственный шанс на спасение, когда кровожадные шавнии гнались за нами по пятам.

Обескураженный Стакпол убедился, что именно он, правда невольно, принес несчастье своей благодетельнице. Его радость перешла в раскаяние и отчаяние, и он бросился перед Эдит на колени.

— Разрази меня гром! — воскликнул он. — Если я вверг леди в опасность, то я же и спасу ее! Где собаки-индейцы? Я проглочу их!

Он снова вскочил, зарычал как одержимый, вбежал в хижину, стал бегать взад и вперед и беспрестанно испускал громкогласный рев, так что шавнии вскоре стали отвечать на него воинственными криками.

— Слушайте вы, длинноногие, змееподобные собачьи морды! — ревел он из хижины, куда и Роланд поспешно последовал за ним. — Слушайте вы, гологоловые, прокопченые краснокожие. Исчадия ада! Еноты, жабы, гады! Слушайте вы, подлецы, пугающие ангелоподобную леди, слушайте, как я вызываю вас на бой! Вперед, и покажите ваши скальпы! Я сниму их… Я, аллигатор с Соленой реки! Кукареку! Кукареку!

За этими нелепыми выкриками тотчас же последовали ружейные выстрелы, направленные в конокрада, который тоже стал стрелять, сопровождая каждый выстрел воем, превосходившим силою даже военный клич индейцев. Он долго бы еще находился в этом положении, если бы Роланд не стащил его с кучи бревен к остальным защитникам. Но и отсюда он продолжал начатые враждебные действия, постоянно вновь заряжая ружье и сопровождая каждый выстрел воем, как будто при этом убивал десяток врагов.

Роланд наблюдал за ним с удивлением и не без удовольствия.