На дне

— Мы с вами живем в мире, где все, что делается людьми, является верным и правомерным только в течение относительно малых промежутков времени. Особенно не стабильны и относительны нравственные, ценностные суждения людей. Сегодня они превозносят одно, завтра другое, говоря по другому: «Omnis determinatio est negatio» — «Всякое определение есть отрицание».

Тертуллиан был одним из величайших мыслителей исповедующих христианство. Его принцип доказательства существования Бога от противного не подвластен ни времени, ни этой неискореняемый ничем поверхностности и относительности людских суждений. Он сумел снять неизбежное противоречие между разумом и чувством истинно верующих, и синтезировал главное, что есть в любой религии — неприкосновенность и святость ее богов. Поскольку в боге любой человек ищет и, иногда, обретает свою собственную душу. Верующему не требуется обоснование существования его Бога, ему нужна только исходящая от него высшая духовность, или одухотворенность, или чудо небесной любви ко всему миру, недостижимое в реальной жизни. Даже в обычной жизни поступками людей всегда руководит, пусть и приземленная, но любовь. Как выразился когда-то великий Гете: «Ибо жизнь это любовь — а жизнь жизни — дух».

— Ты меня поразил до глубины души. С этого момента Сатана я буду называть тебя Люцифером и никогда больше не буду считать изгоем среди божеств, — прочувствованно проговорил Иалдабаоф и, отвернувшись от собеседников, быстро смахнул слезу со щеки.

— Я понял, что такое вера, и на примере вашего молниеносного превращения из Сатаны в Люцифера в восприятии Иалдабаофа, я понял, что такое энантиодромия. Это было сыграно великолепно, вы оба заслужили Оскара, даже мне захотелось стать истинно верующим.

Поскольку вы, старички качаетесь на «одной волне» духовной сентиментальности, выражу мое жизненное кредо, спустившись с божественных высот на нашу грешную землю. Говоря языком простого обывателя, я всегда был асоциальным диссидентом, и никогда не хотел быть прислужником у публичных вождей, которых в народе называли то Великим кормчим, то Красным солнцем, то Отцом народов и т. д, и т. п. Я всегда считал, что иерархическая система руководства и тотального контроля малоэффективна и годится только в военное время. Моим идеалом управления обществом всегда были горизонтальные сетевые структуры, приспособленные к специфике местных условий, верований и традиций.

— Ты, Питон — «сын Анархии». Все воротят, что хотят? Объясни тогда, каким образом управляется каждая сеть внутри и, как деятельность этих сетей синхронизируется и согласуется друг с другом?

— Каждая сеть должна иметь сменяемого главу и реже, но все же сменяемого, представителя в общегосударственной структуре власти. Самое главное, что бы деятельность властных, юридических и религиозных сетей была бы прозрачной и не ограничивала свободу слова и предпринимательства. Решения по важным общественным проблемам должны приниматься коллективно, но за исполнение принятых решений должны отвечать назначенные люди. Ответственность должна быть всегда строгой и индивидуальной.

— То есть, ты за демократию и парламентаризм?

— Скорее за меритократию и, скорее, за временное лидерство при решении важных задач самого знающего и опытного специалиста в предметной области возникших проблем.

— Утопия, люди не так устроены Питон. Они редко видят в других те достоинства, которыми хотели бы обладать сами. Как сказал один англичанин: «человек человеку волк». И он был недалек от истины тогда, и остается таким сейчас.

— Вот и вскрылась ваша истинная сущность Сатана или, ладно, в угоду Иалдабаофу, Люцифер. Вы и есть самый настоящий нигилист, глубоко презирающий людей. И вы еще имели наглость обвинять меня в равнодушии к моим фанатам. В отличие от вас, я люблю людей, причем всех без исключения. Кроме того, в отличие от всех узко конфессиональных божеств, я — интернационалист. Меня не волнует, верит ли человек в Христа, в Аллаха, в Будду, следует ли он учению мудрого старца Лао-Цзы, или этике Конфуция, или вообще атеист. Все люди важны для меня как носители ценной информации. Как говорил один персонаж из известной пьесы писателя-социалиста, «ни одна блоха не плоха, все черненькие, все прыгают».

— Питон, я почти уверен, что ты не читал ее полностью.

— Почему вы так считаете?

— Потому, что там все закончилось печально. И если ты приводишь эту пьесу как аргумент, то твоя любовь ко всем носителям информации не исправит того очевидного факта, что большинство из них несут на себе печать неискоренимого, первородного греха, и скорее бросятся в мои объятия, чем будут чтить заповеди христовы.

— Вынужден с вами согласиться, я только что дочитал эту пьесу до конца. Лука это ваш человек, потому что лжец. Но, нотка надежды в этом мрачном произведении все-таки присутствует.

— Скорее, это отчаянная попытка оправдать свое бессилие.

— Вам виднее, это ведь вы большой друг Зигмунда Фрейда и знаток человеческих душ. Но надежда никогда не умирает. Хотя, даже меня, временами ваш мрачный цинизм завораживает.