На дне преисподней!

— Я тоже их люблю, хотя реальная война реалистичнее и веселее, а ты Вася, почему грустный?

— У меня ребро сломано.

— Надо лечь и успокоиться, я тебе вколю укол, и все зарастет. Ведь это очень сложно вести войну и не разу не пораниться. Ведь если стратегию проигрываешь, то боли не испытываешь!

— Это, смотря какую, есть такие военные квесты, что очень больно бьет током или нейтронами неумехе! Мы с братом именно такие и предпочитаем играть. — Ответил Антон.

— Ну, тогда я пас. Хотя посмотрите, самолетик летит. — Олимпиада указала в сторону где раздавался гул.

Действительно винтокрылый аэроплан мчался со стороны конфедератов. Он был выкрашен в голубой цвет, легко прыгая по воздушным волнам. На нем была изображена смешная эмблема человечка из детского мультика и состоящего из пузырей знаменитого Зинин Кроха, в одной руке он держал шприц, а в другой зажигалку.

— Собьем его или пожалеем? — Спросил Антон.

— А может это наш разведчик, или Янешь возвращается, на него это очень похоже.

— Да нашему малышу вполне по силам угнать такой примитивный самолет, а мальчик очень любит боевые эффекты.

— Тогда подпустим его поближе, но будем начеку.

Аэроплан приблизился, сделал эффектную мертвую петлю, потом резко спикировал на траншеи, в этот момент из его брюха вылетел цилиндр и грохнулся вниз.

— Разбежались, это бомба! — Успела крикнуть Олимпиада, но и без ее возгласа все поняли опасность и ринулись в разные стороны.

Громыхнуло с большой силой. Образовалась воронка, кое-кого задело осколками. Олимпиада выстрелила в хвост и простелила бензобаки. Открыли огонь и другие бойцы. Аэроплан загорелся, ушел в штопор. Летчик едва успел катапультироваться.

— Не стрелять, взять его живым! — Крикнула девушка.

Дисциплинированные солдаты послушались. Тем более что летчик был слишком маленьким и судя по фигурке человеком.

— Что за карлик! — ругнулся сержант. — Мы не думали, что у конфедератов такие крохи есть.

Олимпиада прервала:

— При задержании сильно не бить.

Маленький человечек выхватил пистолет и стал стрелять, но его пули легко отскакивали от бронекостюмов солдат. Тогда он прыгнул и попытался швырнуть гранату, но его опередили прапорщик Скобелев выбил «игрушку» из рук, потом отшвырнул ее почти на сто метров, а двое рядовых схватило карлика за руки и подняла над головой.

— А он легкий. — Сказали они.

Скобелев подскочил, сорвав шлем.

— Посмотрим на твою уродливую харю, и врезал оплеуху. Потом глянул на лицо и оторопел. На него испуганными глазами смотрела девочка лет десяти-одиннадцати. У нее было три косы, раскрашенные под цвет флага конфедерации, а на лице вздувался свежий синяк.

— Извините! — Невнятно пробормотал Скобелев.

— Вы мужлан, сударь! — Строго произнесла не дрогнувшим голосом девочка.

— Вот черт, что с ней.

Олимпиада подскочила к ним.

— Для начала свяжите, а потом разберемся, может, потребуем выкуп или отправим в детский дом.

Девочка дрогнула из, ее карманов извлекли несколько обойм мелких патронов, жевательные резинки и карты местности, а также не работающий плазмо-комп. Потом девочку привязали за ножку к столбу.

Тут выяснилось, что в результате взрыва бомбы погибло трое тяжелораненых солдат из них лейтенант Береза.

— Вот гадина, была бы он взрослой я ее пристрелил! — Пробормотал Скобелев. — А так давайте отшлепаем.

— А хорошо ли российскому солдату бить ребенка.

— Ой, какие нежности, меня отец в детстве порол за всякую мелочь, а это убийца. С нее вообще кожу живьем содрать надо и солью посыпать.

— Она сейчас военнопленный, и бить ее равносильно пытке. А пытать согласно инструкции можно лишь в самом крайнем случае, когда необходимо вырвать важные сведения.

— Вот давайте их выбьем. — Скобелев грозно сверкнул глазами. — Вот у меня есть хорошая плетка.

— А что может знать маленькая девочка, это уже похоже на месть. Кроме того, если с ней правильно поговорить, она и так все расскажет.

— Повесьте ее тогда вниз головой. Это заметно улучшает память.

— Ты что изверг, садист, не дам так издеваться над ребенком. Солдаты вздерните, его самого вверх ногами будет знать, как издеваться над беззащитными людьми.

Воины заколебались, с одной стороны приказ, а другой стороны многие сочувствовали и поддерживали Скобелева.

— А может не надо! — Послышались голоса.

— Надо ведь дисциплина должна быть! Или вы не понимаете, что значит приказ! Тем более что за один час с ним ничего не сделается.

Последний аргумент перевесил все остальные и прапорщику накинули на ноги петлю, вздернув вверх, он впрочем, не сопротивлялся.

— Ты еще будешь жалеть, что так мягко поступила с врагом.

— Может быть, но я не пойду против своей совести. Да и мы не воюем с детьми.

— Скажи это Янешу!

Василий заметил:

— Янешь давно не подавал о себе вестей. Может быть, мне съездить за ним и проведать.

Олимпиада одернула:

— Не хватало еще тебя потерять, вдохновение ощутили, вы лучше теперь рассчитайте, как повысить эффективность силового поля, а я поговорю с девочкой.

— Так может послать других солдат?

— Взрослые вызовут слишком большие подозрения, нет, я верю в нашего мальчика. Да и где его найдешь в столь большом городе.