На дне преисподней!

— Там где больше трупов, там наш Гаврош.

Олимпиада погрозила пальцем и подошла к девочке.

— Ты говоришь по-русски?

Маленькая диверсантка молчала.

— Жаль, что ты такая не образованная и глупая что нашего могучего языка не знаешь.

— И вовсе я не глупая и ваш гнусный язык знаю. И ни какой он не могучий, а очень сложный в одних падежах можно запутаться.

— Вот как? Очень даже может быть. Я сама в школе с ним мучалась.

— У нас есть предложение по реформированию русского языка. — Подал голос Антон.

— А вы молчите. Их Сыны Петровы нашлись, все бы вам поменять.

— А зачем такие сложные правила грамматики, лучше как слышится, так и пишется. — Не унимался Антон.

— Да видишь эти два парня они ученые и, хотя все изменить.

— Они что и оружие изобретают? — Глаза у девочки загорелись.

— Да и не только, а также новые виды жевательной резинки.

— Пускай попробуют прямо сейчас!

— А как тебя зовут неугомонная!

— Стэлла Буркам! — Сказала девочка и тут же хлопнула себя по рту — проговорилась!

— Так вот Стэллочка! — Олимпиада сделала, паузу. (Она хотела сказать, вот ты убила троих замечательных парней, у которых тоже есть дети, и будут плакать, но передумала, ведь может вызвать у ребенка истерику.) — Если ты хочешь попробовать новый вид жвачки, ответь на такой вопрос тебе нравиться летать на самолете.

— Конечно, хотя на эролоке гораздо лучше, там ты видишь все неисчислимые мириады звезд. А здесь только поверхность планеты.

— А что ты чувствовала, когда сбрасывала бомбу?

— Чувство удовлетворения, что могу мочить грязных русских собак.

— Ну, зачем так грубо, разве я похожа на собаку. Антон придумай новый вид жвачки.

— У нас нет оборудования!

— Используй питательные ингредиенты сухого пайка и стимуляторы, будь изобретателен.

— Хорошо постараюсь!

— И не вздумай меня отравить, жевать мы будем вместе с девочкой.

— Травить ребенка, что может быть подлее для воина России.

— Так поторопись. А ты Стэлла одинокая девочка и вероятно бедная.

— Нет, у меня есть отец генерал и мать бизнесмен, мы очень богатые, а вы русские сплошь нищие и хотите у нас все отнять.

— Кто тебе внушил подобную глупость?

— Это все знают!

Олимпиада хотела возразить, как послышался свист, и вдали громыхнула. Девочка обрадовалась:

— Это наши! Ведут обстрел с помощью ракет, скоро конец вам.

— Но ведь и ты погибнешь?

— Мне все равно, моя душа попадет в рай, а вас русских черти будут вечно жарить в аду!

— Религия это опиум для народа! — Заявил Антон. — А вечные адские муки способ подчистить карманы у верующих.

— Ты врешь, презренный рус!

— Нет, говорю правду, ведь никто никогда не видел рая и ада, священники живут отнюдь не по тем канонам что проповедуют.

— А апостол Павел видел рай.

— А кто видел этого апостола, ты читала фантастические романы.

— Да и такие крутые что тебе и не снилось.

— Так вот в них и не такое выдумывают. Или взять фильмы, хорошо используя сказку пугать маленьких детей.

Его слова были прерваны сразу тремя прозвучавшими одним за другим взрывами.

— Перелет, точность не высока. — Констатировал Олимпиада.

— У нас тоже был мальчик, что утверждал, будто Бога нет, так его папу уволили с работы, и ему пришлось мыть машины, чтобы не умереть с голоду. — Произнесла капризным голосом Стэлла.

— Это лишний раз доказывает, что для веры нужно принуждение. И это кому-то выгодно.

Девочка замолчала. Олимпиада задумалась, она ведь хотя и не любила Библию не была столь убежденной атеисткой. Но взять, например, особенно Ветхий Завет, Бог какой-то слишком жестокий для высшего разума, и равноправие народов разрушает, как это столь совершенному существу могут быть милы евреи? Если Бог есть то он должен быть интернационалистом. Впереди траншеи громыхнуло, было видно, как падает ракета, а затем взрыв, хоть и не ядерный, но все равно потрясающий.

— Скажи мне девочка ты не еврейка?

— Конечно нет! С чего вы взяли.

— Как ты считаешь если бы Бог существовал то мог бы выше всех народов поставить евреев?

Девочка задумалась, потом подняла глаза.

— А Библии написано, что евреи богоизбранный народ. Кто касается их, касается зеницы моего ока!

— Значит, Господь ошибся.

— Он не может ошибаться, так как свят и непогрешим.

Стэлла видимо не привычная к дискуссиям на почве теологии замолчала. Олимпиада подумала, как это в средневековые времена уживались антисемитизм и вера в Библию — одно противоречит другому. Тут в памяти девушки всплыла четвертая книга царств.

— А помнишь, как один пророк Елисей убил с помощью проклятия сорок два ребенка. И при этом он считался праведником. Разве всемогущий Бог допустил, чтобы его слуга так бесчинствовал. Это лишний раз доказывает, что Библию писали люди.

— А вы русские разве не убиваете детей.

— Ну, тебя мы как видишь, не убили, хотя твоя бомба унесла жизни трех солдат. Подумай, каково их детям?

— Не надо читать мне мораль! Вы истребляли нас целыми планетами, а ты только притворяешься добренькой, хочешь перевербовать и сбить с истинного пути.

К ним подошел Антон.

— Стэллочка не хочешь жвачки.

— Ни чего мне от вас не нужно, можете меня пытать.