На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского

Версия о том, что на могиле Л.Г. Петровского был установлен крест с надписью «Генерал-лейтенант Л.Г. Петровский — командир черного корпуса» родилась, по всей видимости, уже после войны вследствие недостатка информации и для придания некоего мифа 63-му стрелковому корпусу, которого противник якобы очень боялся.

Этот миф быстро разлетелся по разным печатным изданиям. Даже известный историк Р.С. Иринархов, всегда отличающийся от многочисленной пишущей братии правдивостью и точностью описываемых событий, не избежал этого, написав в своей прекрасной по содержанию книге «Западный Особый...» буквально следующее:

«Местные жители захоронили тело генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского в километре южнее деревни Руденко. Когда немцы оккупировали село, они поставили на могиле отважного, столь досадившего им генерала крест с надписью — "Генерал-лейтенант Петровский, командир черного корпуса"»^{121}.

Однако ничего подобного не было. По рассказам свидетелей из числа местных жителей, 63-й корпус иногда назывался противником «черным», но это название имело место прежде всего вследствие того, что часть красноармейцев были родом из Средней Азии и резко выделялись своей внешностью среди остальных воинов. Да и сам командир корпуса был смуглым и черноволосым, вспомните, как описывал его внешность начальник штаба 437-го сп Б.Г. Вайнтрауб, во время встречи с ним 15 августа 1941 года.

Георгий Петрович Кулешов, впервые увидевший генерала Л.Г. Петровского в конце июня 1941 года, так описывал его внешность:

«Раньше мне не приходилось его видеть. По первому впечатлению он показался мне грузином, хотя я хорошо знал, что он украинец. Смуглый стройный человек лет сорока. Темные густые волосы. Небольшие, коротко подстриженные усы. Впечатление незаурядного физического здоровья».

Но это и не столь важно, — кто как выглядел, кого как звали. Это, так сказать, в виде «лирического» отступления и для того, чтобы расставить все точки над «i».

Когда наши войска в начале июня 1944 года освободили окрестности Жлобина и обнаружили могилу командира 63-го ск генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского, никакого креста на ней не было. По свидетельству местных жителей, крест исчез буквально за несколько дней до прихода наших войск, а возможно, и уже после занятия этого района нашими частями.

В архиве не сохранилось данных о потерях 154-й и 61-й стрелковых дивизий в период боевых действий в августе 1941 года, в частности, в период прорыва из окружения. Но благодаря записям, сделанным в историческом формуляре 154-й сд, впоследствии переименованной в 47-ю гвардейскую дивизию, их можно, пусть и с определенной погрешностью, вычислить.

В формуляре дивизии записано:

«Вплоть до 24.8 дивизия вела тяжелые бои с наседающим противником на вост. берегу р. Днепр... потеряв в неравном бою до 70% состава, выведенного из окружения из-под станции ХАЛЬЧ.

К исходу 27.8 по приказу командарма все остатки личного состава были сведены в стрелковый батальон (150 чел.) под командой капитана Ахметова и переданы в 232 сд.

Свободный комсостав был передан в отдел кадров 3 А для назначения в другие части.

Управление и штаб 154 сд, усиленные за счет офицеров разных частей дивизии, были использованы командующим 3 А для руководства междуреченской оперативной группой»^{122}.

Таким образом, эта запись в историческом формуляре 154-й сд свидетельствует о том, что после выхода из окружения дивизия несколько дней вела тяжелые оборонительные бои, потеряв при этом 70% личного состава, вышедшего накануне из окружения. Таким образом, если было потеряно 70% личного состава, то оставшиеся в живых 150 человек бойцов, о которых идет речь, и плюс примерно около 50 командиров составляют те 30%, которые остались в живых. Тогда общее число командиров и красноармейцев, вышедших из окружения, составит: [(150 + 50): 30] х 100 = около 700 человек.

Командующий 3-й армией генерал-майор А.С. Жадов, в полосе обороны которой вышли из окружения части 63-го ск, в частности, 154-й сд, вспоминает:

«...Вскоре к правому флангу армии стали подходить разрозненные части корпуса Петровского. Как только мне доложили об этом, я выехал им навстречу. Глазам моим открылась тяжелая картина отступления: двигались мелкие группы и одиночки, на лошадях и машинах, пешком. Тут были и красноармейцы, и сержанты, и командиры. Всего в наш район вышли около тысячи человек. Все они считались окруженцами и, по существовавшим тогда положениям, были направлены во фронтовой тыл. На свой риск и страх я оставил некоторых командиров в армии, пополнив ими отделы штаба»^{123}.

Согласимся с мнением генерала Жадова — пусть будет около тысячи оставшихся в живых. Учитывая, что на 1 августа 1941 года 154-я сд имела в своем составе 9390 человек^{124}, получается, что дивизия потеряла в период боев в районе Жлобина, а также в ходе прорыва из окружения в районе Четверни, Скепни и Губичи почти 8400 человек.