На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского

Ничего не добавляют нового и воспоминания генерал-майора Н.Ф. Воронова, бывшего в тот период времени начальником политотдела корпуса, полковым комиссаром. Хотя именно ему подобное в определенной степени простительно. Ведь он не был в одной группе с генералом Петровским, а в соответствии с распоряжением командира корпуса находился в 510-м сп 154-й сд.

В июне 1972 года в одной из центральных газет в статье, посвященной 31-й годовщине со дня начала Великой Отечественной войны, генерал-майор Н.Ф. Воронов написал:

«В три часа ночи 17 августа начался мощный артиллерийский налет по пехоте и огневым точкам противника. Военком 510-го полка Максименко поднял подразделения в атаку. Противник начал отходить. В районе деревни Губичи было уничтожено множество автомашин, броневиков, танков, орудий, разгромлен штаб пехотной дивизии.

Когда деревня осталась позади, в полк прибыл генерал Фоканов. Он сказал, что справа, на участке 437-го полка немцы сопротивляются более упорно, а Петровский со своим резервом продвигается севернее. Убит адъютант командира корпуса, а сам он ранен в руку. Однако совет Фоканова следовать с главными силами отклонил: "Здесь справитесь без меня. Решающее — в глубине. А рана у меня пустяковая. Я ускорю присоединение к вам всех частей и с ними вернусь".

Воины 510-го полка после дерзкой атаки прорвали вторую линию вражеского окружения.

Утром к нам прибыл генерал Фоканов с начальником артиллерии дивизии полковником Тиматиевичем. Фоканов сообщил, что через два часа после нашего разговора видел тяжело раненого генерала А.Ф. Казакова, который успел сообщить, что генерал-лейтенант Л.Г. Петровский и начальник штаба корпуса полковник А.Л. Фейгин убиты во время боя с вражеской засадой севернее Скепни (20 километров юго-восточнее Жлобина).

К исходу дня 17 августа мы соединились с войсками 3-й армии, которой командовал В.И. Кузнецов. Я доложил об обстановке в 63-м корпусе и просил проверить на месте сведения о гибели Л.Г. Петровского. Это было сделано, но получить какие-либо новые данные не удалось».

Что можно сказать: воспоминания настоящего политработника. Бойцов поднимает в атаку комиссар полка, ротные, комбаты и командир полка, наверное, в это время курили. Политические сказки 70-х годов прошлого столетия о подвиге политработников в годы войны, на радость незабвенному Леониду Ильичу Брежневу, не знали границ в своем маразме: все сделали комиссары, а командиры и штабные работники разного уровня им только немного помогли.

Роль политработников в годы Великой Отечественной войны действительно сложно переоценить. Именно они вместе с коммунистами и комсомольцами были той цементирующей силой, которая сыграла наиважнейшую роль в организации должного отпора врагу в самый сложный период и вдохновляла на разгром захватчиков в последующем. Отрицать подобное может только тот, кто ничего не понимает в организации политико-воспитательной работы в Красной Армии и всего уклада жизни в СССР в те годы.

Тем не менее чрезмерное «обласкивание» политработников в средствах массовой информации все годы существования СССР, по любому поводу и без него, привело к тому, что в народе появилось стойкое неприятие данной категории военнослужащих. Со временем ненависть к ним поднялась до такого уровня, что сейчас трудно сказать, кого больше ненавидит обыватель — политработников или членов секты НКВД. В последние годы на экранах телевидения не было ни одного фильма о войне, чтобы не рассказывалось о самодурстве политработников и сотрудников НКВД. Во многом это явилось следствием неумного воспевания их «подвигов», и пришло время заплатить «по векселям». Отдельные ветераны из числа политработников сейчас иногда стараются даже и не говорить о том, кем они были в войну, сам лично был этому свидетелем. А ведь в основе своей это люди, которые были примером в выполнении своего воинского долга, они в самом деле в числе первых поднимались в атаку и до последнего патрона сдерживали натиск врага в обороне.

Комментировать в рассказе Н.Ф. Воронова и нечего: поднялись в атаку, противник начал отходить, в районе Губичей разгромили штаб немецкой дивизии. А что было до Губичей, где главное? Нет ничего. Далее идет пересказ сказанного ранее генералом Фокановым. Вот и все воспоминания. Уметь обойти острые углы, сказать так, чтобы никто ничего не понял, — это было непреложное правило людей, которые не хотели ничего говорить. Тем не менее подобное поднимало их значимость в плане того, что они относились к категории людей, которые были участниками далеко не ординарных событий. И здесь вы им ничего не скажете — что было, то было.

Так что значимость рассказа генерала Н.Ф. Воронова практически равна нулю, ибо в этом рассказе нет ничего такого, что позволяло бы правдиво взглянуть на рассматриваемые нами события.