На долгую память…

— Барабан надо ладонями придерживать, а то развалится колодец-то, ты что ли потом его строить будешь? Итак, вон как расшатали, сволочи безрукие! Смотри, как надо!

Мужчина перелил воду из железного ведра в пластмассовое, после чего опустил пустое ведро в колодец, и, придерживая барабан, спустил его к воде. Он постоянно ругался и указывал дочери на то, как нужно делать.

— Видишь, как надо, видишь! — приговаривал он.

Буквально пару дней назад его спина почти перестала болеть после операции. Теперь его энергия была неиссякаема, как и манера злиться на всё происходящее вокруг.

Лера попыталась взять оба ведра сразу, но поскользнулась на обледеневшей луже, что всегда была у скамейки, куда ставили вёдра. Два ведра опрокинулись, вода разлилась по земле.

Старик закричал:

— Ты, тварь, что, издеваешься?! Ты специально это сделала, убогая? Кто ж на тебя теперь такую позарится? Ты не только безглазая, но ещё и безрукая!

Лера увидела, как какой-то мужчина появился на улице. Было странно кого-то здесь встретить в столь раннее утро. Она отвернулась, ей было стыдно за своё уродство и за крики своего отца, которого она пыталась не слушать. Но он не унимался, он толкнул её в плечо, и девушка вновь поскользнулась, но на этот раз не смогла удержать равновесия и упала в лужу, но быстро поднялась.

— Я у тебя спросил, а ты молчишь, овца?! — не унимался дед.

Мужчина с лопатой не смог пройти мимо. Он всё видел и слышал. Он легонько толкнул пожилого мужчину и тот свалился на землю.

— Рот закрой, — сказал Виктор пенсионеру.

— Ты совсем что ли ох… — не смог закончить фразу пожилой мужчина, схватившись за спину, почувствовав резкую боль.

— Привет, пойдём со мной клад копать? — сказал Баюнов, помогая Лере отряхнуть грязь.

— Я сейчас встану и уши тебе надеру! — крикнул отец Леры, с трудом поднимаясь с земли.

— Пойдём? — ещё раз спросил Виктор, не обращая внимания на злобного старика.

— Пойдём, — тихо сказала Лера.

Виктор взял её за руку, и они пошли вдоль улицы, оставив позади злость несчастного человека и родной дом Леры.

Девушке стало всё равно куда идти, лишь бы никогда не возвращаться. И ещё она начала верить в судьбу.

Виктор был уставшим, похудевшим, его лицо украшала небольшая борода, которая явно ему шла. Даже синяк на лбу выглядел не каким-то уродством, а благородной травмой, полученной в жестоком бою. И ещё в Викторе было столько мужества, столько желания изменить злую повседневность, что Лера вновь доверилась ему. И теперь она будет просить поцеловать его, настолько нужным человеком он был в этот момент.

Из деревни они вышли в торжественном молчании. На просёлочной дороге Виктор отпустил руку девушки, и тогда она заговорила:

— Вить, а ты помнишь, как меня зовут?

— Понятия и не имею, — отозвался Виктор. — Маша? Маша Петрова?

— Почти, — робко засмеялась девушка. — Меня зовут Лера. Как у тебя… дела?

— Почему-то сейчас кажется, что замечательно.

— У меня теперь тоже всё отлично! Ты пришёл за мной, это просто волшебство!

— Да, хорошо, что в этом мёртвом мире есть волшебство.

— Мёртвом, это из-за погоды, да? — Лера любовалась Витей.

— Нет. Мир мёртвый, когда нет памяти. У меня памяти нет, но что-то ведёт меня сюда, что-то заставляет двигаться. Просто мёртвым быть грустно. Но у меня вдруг возникло ощущение того, что я всё ещё живой, пока у меня есть какая-то цель!

— Клад?

— Клад очень нужен! Именно! — согласился Витя.

— А любовь есть в твоём мёртвом мире?

— Любовь, конечно же, есть. Любовь течёт по моим венам, заставляя видеть это холодное пространство, быть внутри него! Быть и не желать свалить отсюда. Она заставляет отказаться от мысли о самоубийстве. Кто, как не любовь, заставляет меня ещё пожить на этом свете. Понять бы, что это за любовь…

— Ты говоришь, как поэт, — Лера улыбнулась.

— Поэт слагает стихи о красоте, а я же всё-таки просто больной человек, которому трудно связать два слова. Мысли не разгоняются. Хотя, здесь, в чистом поле, на природе, мне полегче. Не помню, где я был до этого, но мне было тяжело, мне было сложно! Мысли тухли в голове, как продукты в холодильнике, который отключили неделю назад. Боже мой, что было неделю назад, я не помню, но как же хорошо сейчас!

— Мне тоже хорошо, рядом с тобой, — призналась Лера.

— Как хочется навсегда остаться в этом мгновении! Я здесь свободен! Мой разум чётко понимает, куда мы идём, и мне кажется, что я парю высоко-высоко! Над чернотой этих полей, над холодной чистотой этой реки, над вязью этих мрачных лесов! Небо, несмотря на свою хмурость, такое лёгкое, как вата…

Виктор осёкся. Ему не хватило слов, чтобы описать свою внезапную эйфорию. Но Лера, идущая быстрым шагом вровень с ним, дотянулась своими губами до его небритой щеки.

— Я с тобой, — сказала девушка. — А ты со мной. Мы уедем далеко, и небо всегда будет рядом с нами. Мы всегда будем на свободе. Я чувствую, что ты многое пережил. Понимаешь, мне было не проще. Так давай же, наконец, прервём круг этих неудач и станем счастливыми. И свободными! Вырвемся из этого мёртвого мира!

— Мне кажется, мы сделали большое дело, — сказал Виктор.

— Да. Пусть всё будет позади.