На Дону, или Выбор

– Прибежала баба тупая, открыла пасть и кричит «у меня сын больной ребенок, а его обижают!» Да ты дура своего дурака на цепи держать должна!.. Он сам пес одичавший на людей бросается, того и гляди укусит и бешенством от него заразишься! – И немного подумав, добавил: – А вы глядите тоже будьте поосторожнее, а-то эти придурки интеллигентные на вас заяву накатают!

Женька просто расцвел от гордости за своего крутого отца, который за словом в карман не лезет и в обиду не даст ни себя, ни его. А Митька, улыбнувшись, подыгрывая им, поспешил поскорее с ними распрощаться и словно облитый ушатом холодной воды, направился в сторону своего дома, испытывая дикий стыд и за себя и за них. Всю дорогу до своей калитки, он материл себя последними словами, которые только знал и слышал от отца и от друзей и, вспомнив Евдокима, определил сам себя как последнюю станичную бабу.

Часть четвертая

Отцы и дети

Ольга Владимировна и Сергей Владимирович, родители Сашки-дурачка, были люди образованные – местная интеллигенция и имели то ли по два, то по три высших образования. Если бы им в молодости сказали, что они станут селянами и будут доживать свой век в тихой деревенской глуши, то они бы конечно не за что в это не поверили. Но художница-судьба далеко не всегда изображает на холсте жизни именно ту картину, которую мы хотели или к которой мы когда-то стремились. Поэтому человек порой, после всевозможных жизненных мытарств может оказаться в таком месте и в таких обстоятельствах, о которых не то чтобы не мечтал, но даже не мог себе такое представить и в самом страшном и кошмарном сне. Все мысли и мечты Ольги и Сергея были связаны с городом и научной и преподавательской деятельностью: они учились и работали, получали образование и преподавали, зарабатывали пусть небольшие, но свои кровные деньги. Они строили много планов и много мечтали, и в этих планах довольно долгое время не было места никому кроме них самих, в том числе и их возможным будущим детям. И только на пятом десятке, после пяти прерываний жизни в результате незапланированных беременностей, Ольга и Сергей решили оставить после себя хоть что-то живое, помимо диссертаций и облигаций. Но здесь в их четко размеренную жизнь вмешался его величество случай…

Они никогда не то чтобы не отличались религиозностью, но даже скорее бахвалились своими атеистическими воззрениями на мир и на человека. Ольга Владимировна забеременела и их совместной радости не была предела. И здесь тоже все прошло по заранее спроектированному плану, они решили что пора и как по мановению руки – случилась беременность. Она протекала вполне благополучно, но Ольга Владимировна от чего-то все никак не находила себе места. В ее душе словно поселился какой-то червячок, который постоянно копошился там внутри у сердца и навевал какую-то непонятную и неприятную тревогу, с которой Ольга как человек, имеющий логическое и рациональное мышление старалась бороться с помощью единственного несомненного орудия для каждого мыслящего человека – т.е. разума. Она убеждала себя, что это естественная тревога для любой беременной женщины связанная с гормональными, физиологическими и анатомическими процессами и изменениями, протекающими в ее организме. Но тревога почему-то не уменьшалась, а с каждой новым днем все увеличивалась. И Ольга, поддавшись уговорам соседской старушки и тайком от мужа (чтобы не засмеял), даже осмелилась пару раз зайти в церковь и поставить свечку за себя и за будущего ребенка. Молиться она не могла, да и не умела, а вот ради успокоения «чем черт не шутит?!» зайдя в церковь все же что-то пошептала, обращаясь к какому-то святому, изображенному на старой почерневшей от времени иконе. На этом ее общения с потусторонними силами и ограничилось.

Она всю свою беременность промечтала, как будет растить сына, перелопатила горы педагогической литературы и уже всерьез решила воспитать гения, как минимум профессора каких-либо наук, но гений почему-то не случился – и родился Сашка. В начале все было хорошо и родители никак не могли нарадоваться на свое чадо, но со временем становилось все очевиднее то, что Сашка не то чтобы не стал обгонять своих сверстников в своем развитии, а наоборот в какой-то момент стало ясно, что ребенок стал отставать в своем развитии и в пять лет он не только не писал стихи, не сочинял музыку и не решал достаточно сложных для своего возраста математических задачек – он даже не проронил ни одного слова. В конце концов, для них как гром среди ясного неба прогремел диагноз… – он на всю жизнь останется ребенком. Сашка, конечно, заговорил, но это произошло не в два или в три и даже не в пять лет, он начал понемногу разговаривать только к семи годам, когда его сверстники уже ходили в первый класс и начинали делать свои первые робкие шаги в области науки образования и просвещения.