На Дороге (СИ)

Сильвия никак не ожидала такого жеста от музыканта. Вид у него был самый что ни на есть голодный. Как, должно быть, и у нее. Вот только она не всегда голодала, а он…он делился последним.

— Держи! — мальчик перехватил тонкими пальцами флейтиста руки Сильвии, складывая их лодочкой, и всыпал медяки.

— Не надо! — Сильвия попробовала вернуть деньги, но юноша с неожиданной силой сжал ей руку.

— Ты их честно заработала, — лицо юноши сделалось серьезным.

— Ладно… спасибо, — Сильвия решила не тратить время на споры, машинально сжимая в ладонях монеты. Надо было торопиться. Ворота города вот-вот должны закрыть, и для всех, в том числе и для нее, было бы безопасней оказаться как можно дальше от города. Кто знает, что происходит с драконами ночью в людных местах? «Может, они звереют и вообще перестают слушаться?», — пытаясь успокоиться, пошутила сама над собой Сильвия.

— Погоди! — окрикнул юноша. Сильвия нахмурилась.

— Куда ты так торопишься? — музыкант быстро собрал свои немногочисленные вещи.

— Мне пора! — Сильвия решила оборвать нежелательное знакомство.

— Да погоди же ты! — сумка с вещами никак не хотела закидываться на спину. Из-за чего музыкант нелепо прыгал. Уже не обращая на него внимания, Сильвия пошла вперед. Площадь почти опустела и стало очень неуютно. Синий полумрак залил кривые и безлюдные улочки. По ночам в городах опасно…куда опасней, чем в лесу.

Сильвия ускорила шаг. Вспомнилась встреча со степняками днем. Зря она тогда так храбрилась…Теперь это может дорого стоить! Степняки похищают свою добычу по ночам. Что, если охота на нее уже в разгаре? Девушка боязливо огляделась, но никого не заметила.

— Да погоди же ты! — музыкант все-таки догнал. Сильвия от неожиданности шарахнулась в сторону. Она ощутила острую досаду от их встречи.

— Что тебе от меня надо? — резко спросила девушка.

— Куда ты так спешишь!?Дело есть! — не унимался уличный трубадур.

Сильвия не стала отвечать.

— Ты ведь не местная. Путница…и не из самых богатых! — музыкант придирчиво осмотрел некогда прекрасное исподнее из Аэр'Дуна. Ткань была необыкновенной, но общий вид «платья» скорее наводил на мысль о лохмотьях. — Ты явно не первый день в пути. А судя по тому, как у тебя урчит в животе, ты еще и голодная.

«Голодная…», — рефреном повторилось в мыслях. Сильвия тряхнула головой, отгоняя наваждение.

— Ты замечательно танцуешь. Вот смотрел бы и смотрел! — не унимался музыкант. — У меня предложение есть. Давай поработаем вместе: ты будешь танцевать, а я тебе подыгрывать. Да погоди же ты! Ух, сразу видно, танцовщица ты быстроногая!

Сильвия чуть не бежала, не замечая, как позади метнулась тень…

Степняки с интересом смотрели, на старинный излаимский танец. Опытные похитители сели в засаду. Беглая рабыня показалась им слишком ценным товаром, чтобы вот так просто отпустить.

«Продать или себе оставить? — никак не мог решить торговец, беседовавший с ней днем. — Ежели девица, то выгодней продать…Только вот волосы должны отрасти, сейчас слишком короткие…».

Девочка чудесно двигалась — немолодой купец знал, что такая танцовщица скрасит даже самую угрюмую ночь. Но у него уже было четыре жены, кормить еще и пятую… «Можно будет продать после, как надоест», — он счёл, что заслужил утешение в нелегких трудах.

Алеон тихим котом прошел позади степняка. «Как же невыносимо они воняют!», — собственная брезгливая мысль на секунду перебила поток мыслей-образов степняка. Но Алеон её отогнал, обращаясь мыслями уже к работорговцу:

«Зачем же ты так много людей взял? Ааа, не смог отбрехаться! Теперь придется выручкой делиться, или самой девицей…», — купец озабоченно огляделся, ища автора мысли, но никого не заметил. Алеон решил прежде разобраться с его подельниками.

«Трое на соседней крыше, двое здесь и сам торговец», — легко посчитал Алеон. Один из похитителей был явно посмышлёней, он вспомнил, что у отца нынешнего конунга была жена, беловолосая вельма, и думал о выкупе от сына. Однако, счел девчонку слишком молодой… «Может, дочь?», — степняк силился вспомнить возраст дочери Сильвии.

Алеон хищно ощерился. Степняк повернул голову к убийце, но крикнуть не успел — короткое движение — и он смотрел стекленеющими глазами на безумца, любовавшегося агонией жертвы. Его сосед опомнился слишком поздно.

Алеон всякий раз смотрел в глаза. Сладкая волна заливала нутро. «Жаль только, смрад от этих тварей усиливается, когда они умирают!», — брезгливо морщился полукровка.

Третий степняк тенью метнулся через улицу — нож легко нашел и его сердце. Двум другим Алеон перерезал горло. Он позволил им сопротивляться, дал время достать ятаганы, но своего меча не доставал — не достойны. Работорговцы. Гниющие отбросы мира!

Купца он оставил напоследок.

«Сладкая?», — прошептал «голос» в голове. Купец встрепенулся, не понимая, откуда звук. «Почудилось… Что-то ребят не слышно, они должны уже действовать!», — забеспокоился купец.