На Дороге (СИ)

— Алеон, постой… — Владыка снова повернулся к музыканту. — Скажи мне, Лиро, как ты принял мою жену? Уважал ли? Берег ли? Заботился ли о ней? — Алеон не выдержал и с силой ударил по ребрам музыканта, ломая их. Следующий удар уже пришелся от самого Элладиэля. — Как ей спалось на голой земле?

«Алеон, только не убей!», — рыкнул Элладиэль. Алеон ударил в тысячную силы.

— Я-я-я… — захлебываясь кровью, начал музыкант. — Я не обижал ее!

— То есть, не бил? Ты это хочешь сказать? Ты не успел избить и изнасиловать мою жену! — зарычал Элладиэль, и Лиро слег на траву от сокрушительного удара, подняться сам он уже не смог.

— Ты посмел предложить той, что дала мне Клятву, свою «любовь», даже не думая заботиться! Но ты прав… Я плохой муж — не устерёг! Не оградил от таких, как ты! Да, это я иду за ней по пятам, я преследую, а ты!? Ты не защитил от меня! Это я защищал от тебя!!! Хотя должен её убить! Но я дал Клятву, ты ведь тоже когда-то давал! Уже забыл!? Ничего, вспомнишь. Лиро, я ТАК хочу убить тебя! Но боюсь, мы с Лордом Алеоном не можем решить, кто из нас хочет этого больше. И сегодня…

Элладиэль на секунду замолчал:

— Сегодня, в честь Новой Жизни, я, Владыка Элладиэль, отпущу тебя и попрошу того же у моего Лорда.

— Он не достоин жить! — прорычал Алеон.

— Лорд Алеон, у Лиро достаточно хворей, которые мучительно сведут в могилу и без нас. Но Моя Драконица сказала, что от удовольствия рождаются дети. Лиро, пока ты еще жив, найди своих. Ты им нужен.

Эльдары покинули поляну, оставляя трубадура одного.

Элладиэль вышел к реке и просто сел на берегу, опустив голову к коленям. Алеон тщетно пытался найти следы Сильвии. Но лишь вышел к сидящему Элладиэлю.

— Она беременна. Моя драконица беременна! — тихо шептал Элладиэль. — Этого не может быть!

— Элладиэль, вставай! Надо найти Сильвию! Мы потеряли след. Ее могут убить в любую секунду! — Элладиэль, казалось, не слышал.

— Владыка, очнись! Сильвия была моей в ту ночь. Этот ребенок мой, твоим он быть никак не может. Ты знаешь об этом не хуже меня! — речь не произвела никакого эффекта. Тогда Алеон попробовал по-другому:

— Я верю, в тебе есть капля милосердия, помоги найти Сильвию и отпусти нас. Мы останемся в этом мире и не потревожим больше Поднебесье. Клянусь!

— Моя драконица… — с Элладиэлем творилось неладное. Алеон отшатнулся, но было слишком поздно. Мир сковало золотой цепью. Владыка сидел в своей же ловушке, а маленькая драконица спасалась от Карающего.

Сильвия бежала, не различая дороги… Он рядом! Ей не спастись. Она продиралась сквозь густые кусты, ничего не видя вокруг. Она забыла и о банде насильников, и о Лиро — это все было ничем рядом со страхом перед грозным оружием, способным убить душу. Очнулась она возле деревни, куда попала в предрассветный час.

Сильвия испытала странное облегчение. Как будто мучавший страх, наконец, отступил, оставив легкую грусть. Она вдохнула полной грудью. Вместе с легкостью пришла и трезвость — она одна, на дороге, беременная, без денег… Танцевать она больше не будет. Это была ошибка… глупость. Что теперь?

Сны Дракона. Тень.

Ненависть. Сладкое чувство. Ненавистны они все. Но они кормят… Поэтому нужны.

«Что это?!», — Тень передернуло. След? ОН здесь, в Мире Младших! От ужаса тень чуть не вылетела прочь из богатого паланкина, — для всех из паланкина выглянула красивая девушка. Она окинула взглядом базарную площадь.

«Где? Где? — Тень металась, ища золотой след, так больно куснувший. — Их же не осталось! Не может быть!». В пыли базарной площади сидел юноша, он играл грустную мелодию, а на шее музыканта…

Тень уязвленно сжалась — в мире Младших Старшей Крови не осталось! Откуда здесь их вещь? Вдруг Тень уловила сладкий запах, едва заметный след. НЕУЖЕЛИ! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

ВСЕ драконы мертвы! Разве нет? Запах тонким флером заполнял Тень настоящим страхом… Как отголосок дракона попал на вещь Старшего?!

Красивая девушка велела остановить паланкин. Грациозно выпорхнув на грязную мостовую, она подошла к музыканту. Юноша играл, закрыв глаза. Мелодия выходила удивительно чистой. Тень ненавидела музыку почти так же, как младших… в чьем отвратительном теле приходилось быть.

Камень на шее музыканта нестерпимо жег. Уничтожить бы! «Вместе с этим жалким и тщетным человечишкой…», — тонкий запах на пуговице чаровал — за такую добычу простят все огрехи и позволят вернуться в истинное тело! Она ждала, пока музыкант закончит, боясь подойти ближе.

— Привет! — нежно улыбнулась девушка, когда флейта стихла.

Музыкант поднял на красавицу печальные глаза.

— Ты так чудесно играешь! — промурлыкала зрительница. — О чем эта песня?

— О любви, — буркнул музыкант, ребра все еще сильно болели и играть было сложно.

— О-о-о, любовь! Как это прекрасно… — мечтательно протянула девушка. — Ты голоден? Я вижу, ты нуждаешься. Пойдем в мой дом, я накормлю тебя, согрею.

Сделав вид, что не смотрит на молодую красавицу, музыкант начал собираться.

— Подожди, не уходи. — перепугалась девушка. — Мне так грустно и одиноко…. Научи меня… Научи всему, музыке…любви….

Музыкант словно бы нехотя качнул головой в знак согласия.