На древней земле

Моё воображение позволило себе уйти в пикантные картинки из будущего, где румяные щёчки занимали не последнее место. А я сделал свои дела и позволил одеть моё измученное воздержанием тело. Как ни странно Рената вдруг сильно заторопилась, словно опаздывая. Схватила меня за руку и, даже не покормив, поволокла за собой. Когда мы вышли из малого тоннеля, впереди нас оказалась Эльза. Разодетая, в своих кожаных доспехах и с полным комплектом холодного оружия. Она в сопровождении двух мужчин уже подходила к небольшой красной двери в стене площади. Заметив, что я никак не реагирую на понукания и уговоры идти чуть ли не бегом, Рената крикнула:

– Госпожа! Подождите меня! Пожалуйста!

Уже открывшая дверь Эльза, с высокомерием обернулась к своей рабыне и, когда мы её догнали, с ехидством спросила:

– И почему тебя так тянет смотреть на поединки? Только для того, что бы вновь проиграть последние денежки?

– Все смотрят! – запыхавшаяся девушка выглядела воинственно. – И деньги свои могу тратиться, как мне захочется. К тому же сегодня я точно выиграю: буду ставить на Карка.

Эльза засмеялась и ей вторили мужчины. Пока все заходили вовнутрь, я не переставал удивляться поведению женщин: они вели себя так, будто и не было неимоверно страстных забав всего каких то полчаса назад. Скорей всего подобное между ними происходит довольно-таки часто. А если ещё по обоюдному согласию?

– Между прочим, на монаха ставят больше: три к одному! – Эльза открыла дверь в стене, и первой вошла в большой лифт. Быстро набрала код на обращённой к себе панели и жестом дала команду на вход остальным. – И Карку вряд ли с ним справиться. Пока ты отсыпалась, – уголок её губы приподнялся в усмешке, – никому не удалось отыскать хотя бы единственную запись сражающегося монаха. Но несколько человек видели его на тренировках и восторгаются его бесподобным владением мечей.

– Всё равно Карк победит! – не сдавалась Рената.

– Вот поэтому ты и проигрываешь всегда, что не думаешь своей головой! – Эльза нажала на единственный рычаг, и лифт стал стремительно спускаться. – А этого дурачка, – кивок в мою сторону, – зачем за собой таскаешь? Мне показалось, он тебе уже надоел.

– Так он потеряться может. Ещё заблудится где-нибудь в переулке или на корабль зайдёт. – Рената даже покачала головой от сочувствия. – Парализует бедного, что тогда?

– А ничего! Вышвырнут на берег, да и всё! – ответ Эльзы опять вызвал смех. – Раз, два обожжётся, больше не будет лезть в запретные места!

– А мне его жалко! Госпожа, он же, как ребёнок….

– С его ростом уже давно пора стать мужчиной! – и опять её смех слился со смехом двух мужчин сопровождения. Хотя если присмотреться, они не были похожи на простых охранников. Да и вели они себя чуть не наравне с Эльзой. Может они некие близкие родственники? Или гости? Судя по кардинальным отличиям в одежде и сильному загару, ближе к истине было моё последнее предположение.

Лифт остановился, дверь открылась и мне тут же послышался шум морской волны. Но какой-то неправильный и неравномерный. И только несколько мгновений спустя я сообразил, что – это гомон. Гомон огромной, многотысячной толпы.

Помещение, в которое нас доставил лифт прямо из нашего сектора, было ни чем иным, как прекрасно оборудованной ложей, с более чем десятком кресел. Переднюю стенку, выходящую в гигантский амфитеатр, заменяло кристально прозрачное с нашей стороны стекло: от самого пола до потолка. И арена сквозь это стекло просматривалась превосходно. Она была ниже уровня ложи метров на десять и была огромной: метров тридцать в диаметре. По всему периметру амфитеатра располагались подобные ложи, но над нами было ещё только три уровня. И все стёкла снаружи выглядели затемнёнными, чуть отзеркаливающими. Хоть кое-какие тени за ними иногда просматривались. Остальное место, почти теряющееся в высоте, занимали ряды сидений, заполненных галдящей публикой. Правда, заполненных не полностью, а только на одну треть. То ли опаздывали остальные зрители, то ли посещаемость была низкой, но и те, что пришли, составляли внушительное зрелище. Причём женщин было никак не меньше мужчин. Они все шумели, галдели, кричали, смеялись, спорили, размахивали руками и только, что не дрались. И с места на место не перебегали. Видать у каждого оно было определённым. Над ареной свисал привычный для подобных мероприятий восьмиугольник, каждая грань которого являлась большим экраном. Здесь экраны, правда, выглядели очень внушительными: метров шесть на четыре. И на них постоянно транслировали некие детали крупным планом.

Но самое поразительное для меня было всё-таки наличие в чреве острова такой неимоверно огромной полости. Ведь сбрасывали улицы из дайенского асфальта бессистемно, куда попало. Неужели кто-то сумел подправить хаотичное нагромождение чуть позже? Или размещением руководили сразу при сбросе? Очень много загадок у этого острова, не иначе!