На древней земле

— Ты только обрати внимание, — Малыш устало потер свои щеки, — как она возмущена несправедливостью! Как она негодует! Как она ненавидит нас за неправомерные действия! Уже только это характеризует ее как человека справедливого, принципиального, с высокой моралью и определенным кодексом чести.

— Ха! Имея такую яхту?! — Я обвел рубку руками. — Чаще всего такое богатство находится в руках людей с полным отсутствием не только совести, но и малейших гуманных ограничений.

— Если бы это было так, то в экипаж набирали просто хороших специалистов. А ты вспомни, что мы слышали: на каждое место рассматривались кандидатуры более десяти тысяч претендентов! И они до собеседований даже не знали об этом! То есть здесь не могли пролезть люди с сомнительным прошлым или скрытным образом мышления. Только самые лучшие во всех отношениях.

— Вообще-то собранные здесь люди — весьма показательный фактор.

— Основополагающий!

— Но ведь если мы раскроемся хоть частично, то потом о нас могут сообщить! — Подобное казалось самым опасным. — И на Оилтоне нас встретят во всеоружии. К сожалению, не только друзья!

— Вот поэтому именно ты должен поговорить с ней! — Малыш поощрительно улыбнулся. — Тебе лучше всего известно, до какой степени можно раскрыться. Что утаить, что добавить. Тем более что на данный момент ты даже не разработал план проникновения на Оилтон. Завтра мы можем быть рядом с системой Датарг. Средства ты достанешь. А дальше?

— На месте посмотрим… — Ох как не хотелось признаваться в трудностях.

— А ведь только небольшая поддержка со стороны миледи даст нам просто невероятную фору во времени.

— Согласен, — наконец-то решился я. — Попытка не пытка! Но ты отсюда, из рубки, прислушивайся к нашим переговорам.

— Не беспокойся! — Малыш с удовлетворением включил переговорное устройство, соединенное с госпиталем. — Николя! Как там хозяйка яхты?

— Уже минут пять как проснулась! И видимо, набирает силы для очередных оскорблений в наш адрес. Делать ей новый укол?

— Не надо! — заговорил я. — Сейчас тебя сменю, а ты иди отдыхай.

— С удовольствием! — обрадовался Николя. — И глаза слипаются, и нехорошие слова пусть лучше на тебя изольются.

Через несколько минут я уже разглядывал проснувшуюся девушку. Лицо ее было бледным, невзрачным. И весьма далеким от совершенства, несмотря на довольно правильные черты. Хотя и страшненькой ее назвать было нельзя. Но мимо такой пройдешь и не заметишь, даже если на улице будет только она одна. Конечно, в том случае, если не смотреть в ее глаза. Огромные, бездонные, гипнотизирующие, обжигающие, гневные и ненавидящие. Так и казалось, что они сию минуту полыхнут огнем и испепелят меня на месте. Мне даже стало зябко, и только усилием воли сдержался, чтобы не поежиться.

— Здравствуйте! Как ваше самочувствие? — Приходилось вкладывать в голос всю доверительность и сочувствие. Но девушка даже губ не раскрыла для ответа. Пришлось продолжать как ни в чем не бывало: — Разрешите представиться, меня зовут Антон…

— Так я и поверила! — неожиданным выкриком перебила меня миледи.

— Согласен! — тут же ответил я. — Но так меня звали в последнее время. Надо ведь как-то поддержать наш разговор? А обращение по имени весьма этому способствует.

— Зато не способствуют ремни, которыми стянули мое тело!

— Очень сожалею, что подобное действие нам пришлось совершить! Но это в целях вашей же безопасности. Смею вас заверить, что и остальные члены вашего экипажа находятся в полном здравии. И не связаны! Вы же пострадали по недоразумению.

— Недоразумению?!

— Или из-за вашей агрессивности. Ведь вначале вы могли свободно передвигаться! Не забывайте этого. И в самом скором времени мы вернем вам свободу со всем вашим достоянием.

— Ложь! — Она даже пошевелила щеками, будто собирая слюну для злобного плевка. Из опасения пришлось отойти подальше и спросить:

— А что вас заверит, что я говорю правду?

— Развязать меня! — тут же выкрикнула девушка.

— Нет проблем! — И я быстро провел манипуляции с ремнями. Она уселась на кровати и с презрением спросила:

— И вы это сделали без предварительных условий?

— Нет, условие есть: вы не будете вредить своему здоровью!

— А вашему можно?!

— Не советую! Вы имели уже неосторожность сделать такую попытку. Итак, даете слово?

— Надеетесь на мою порядочность?

— Очень надеюсь! — с самым серьезным видом признался я. — Мы и так доставили вам массу неприятностей и переживаний, поэтому хочу, чтобы вы хотя бы поверили в безвыходность нашего положения. Так даете слово?

— Только если меня поместят в мою каюту!

Я отрицательно покачал головой:

— При всем желании не могу! Мы ведь и так сильно рискуем нашей безопасностью, а обыскать вашу каюту досконально просто нет физической возможности. Я уверен, что там имеется несколько тайников, используя которые вы принесете существенные неприятности и нам, и себе.

По движению опущенных ресниц мне показалось, что я угадал о тайниках в ее каюте. Но смятение продолжалось недолго.

— Хорошо! Я даю слово! Но выдвигаю другое, встречное требование…

— Какое?