На Двине-Даугаве (Повесть о верном сердце - 2)

- А семиклассникам можно. Это им по программе положено. Они являются ко мне на практические занятия - законное дело. А тебе ночью из дому выходить строго запрещено. - Он поглядел на Гришу и усмехнулся: - Вот, кум пожарный. Это тебе не пожар тушить.

Гриша обиделся, замолчал. Была б у него у самого такая труба, он не поскупился бы: гляди в нее на звезды кто хочет, хоть весь народ, не жалко!

- Знаешь что? - спросил Арямов (видно, он хотел все-таки утешить Гришу). - Приходи ко мне в воскресенье. Только днем, конечно. Хочешь?

- Не хочу.

- Э, значит не выутюжил тебя еще Стрелецкий?

- Нет, не выутюжил.

- Да я ж тебя в гости зову, чудак! В таких случаях не говорят "не хочу", а говорят "спасибо".

- Спасибо.

- Или так: "Спасибо, не могу, я занят, видите ли".

- Я занят, видите ли.

- Дела, дела и еще раз дела? Так, что ли? - спросил учитель, видимо забавляясь.

- Так.

Мимо прошел Коля Никаноркин, поклонился Арямову и изумленно поглядел на Гришу. А пройдя, оглянулся целых три раза.

Изумление приятеля немножко утешило Григория Шумова.

- Значит, выходит так, - продолжал Федор Иванович: - по воскресеньям днем ты занят, а в будни вечером свободен? Складно ли придумано?

- Складно, Федор Иванович! - Гриша опять взмолился: - Ну что вам стоит?

- Мне-то ничего не стоит. Как бы тебе самому дорого не обошлось. Воспитанник приготовительного класса - на улицах ночного города! Страшная картина!

Видно было, что Арямов шутит. А раз шутит, надежда еще не потеряна.

- Федор Иванович!

- Страшная эта картина может кончиться записью в кондуит.

Незаметно они прошли мощенные камнями улицы. Начались деревянные мостки, скоро и огороды покажутся. Э, да Федор Иванович живет на самом краю города... Летом тут, положим, хорошо - как в деревне.

- Федор Иванович, - начал Гриша высоким голосом, - я согласен прийти к вам днем...

- Польщен, - улыбнулся Арямов.

- Но только если я просижу у вас до самого вечера. А вечером вы мне покажете звезды.

- Дались тебе эти звезды! Ну, а после этого опять-таки в поздний час пойдешь домой? И встретишь надзирателя? Или инспектора?

- Не встречу. Авось.

- Авось да небось. Нельзя?

- Можно, Федор Иванович, ей-богу можно!

Арямов остановился:

- Ну, вот тут я и живу.

Гриша кинул вокруг себя быстрый взгляд: дом приметный - со светлицей наверху, над крышей. "Там он свою трубу и держит", - подумал Гриша. Улица была ему известна, называлась Ново-Садовой. "Садовая" - потому что поблизости сады и огороды, а почему "Новая" - это неизвестно.

- Так как же нам с тобой быть, кум пожарный? - спросил Федор Иванович. - Надо что-то придумать.

- Надо.

Им обоим теперь было ясно, что после такого долгого разговора простым отказом Арямову не обойтись. То есть другой человек, может, и обошелся бы, а Федор Иванович - нет, посовестится. Если не умом, так сердцем Гриша это понял и теперь стоял, ждал.

- Разве вот что... Закрой-ка рот!

Гриша послушался, даже зубы сжал.

- Вот что: знаешь ты Витола, из седьмого класса? Ну, Витол, лучший ученик, краса и гордость реального училища!

- Знаю, - ответил Гриша, хотя даже и не слыхал ничего о существовании Витола.

- Если он возьмет тебя с собой, под свою опеку, тогда ладно уж, приходите вместе. Завтра в восемь вечера. Если только небо будет ясное. Понял, кум пожарный? Значит, два условия: если Витол согласится привести тебя с собой и если на небе не будет облаков. Постиг?

- Постиг.

- А одному мужчине из приготовительного класса, хотя бы и столь доблестному, как ты, ходить ночью по городу строго воспрещается. До свиданья!

На другой день погода была ясная. На небе - с утра ни облачка. Гриша ликовал, что и было замечено зорким Колей Никаноркиным. Он спросил придирчиво Гришу:

- По какому это случаю ты шел вчера вместе с Арямовым?

- Так. Разговор был.

- О чем разговор?

Гриша замялся. Рассказать обо всем Никаноркину - значит, придется тогда и Никаноркина позвать с собой. Не позовешь - обидится. А Федор Иванович двоих не пустит. Одного-то не хотел, а тут двое явятся!

- Ладно, потом поговорим, - сказал он отворачиваясь.

- Сейчас рассказывай! - потребовал Никаноркин.

- Да о чем рассказывать-то?

- О чем вы говорили с Арямовым?

- Ну вот... пристал! О звездах, конечно.

- Ага. Ну, и на чем же вы договорились? Пусть, мол, звезды висят на своем месте?

Гриша молчал.

- Пусть висят?! - грозно спросил Никаноркин.

- Они не висят, - упавшим голосом ответил Гриша. - Персиц говорит они двигаются.

- "Двигаются"! Добром говорю: рассказывай все по порядку!

И как только Гриша мог забыть про Никаноркина? Человек копил по две копейки, скопил для него два двугривенных (правда, они прахом пошли из-за неверного Делюля), начал учить его чистописанию - да так толково, что у Гриши уже повысились баллы по этому скучнейшему в мире предмету (на этой неделе Невинный поставил ему первую четверку), - как же мог Гриша после всего этого забыть, не замолвить слово Арямову: дескать, есть у меня друг, зовут его Колей Никаноркиным...

- Молчишь! - воскликнул Коля Никаноркин. - Ну, молчи... Я все равно дознаюсь!