На Двине-Даугаве (Повесть о верном сердце - 2)

- Ой, неужели непонятно, зачем у людей спрашивают адрес? Затем, чтобы знать, где они живут.

- А зачем вам это знать?

Букинист скорбно вздохнул:

- Бывает, господа гимназисты приносят продавать не свои книги.

- Я реалист.

- За господами реалистами водятся такие ж дела.

- У меня все учебники свои!

- Бывает, господа учащиеся считают, что это ихние учебники, а папаши с мамашами с ними не согласные.

Говоря все это грустным тоном, букинист тем временем уже перекладывал Гришины книги куда-то под прилавок.

- Погодите! - воскликнул Гриша. - Значит, вы мне сейчас не отдадите денег?

- Кто сказал?

- Вы же спрашиваете, где я живу!

- А почему вам не сказать?

- Я скажу! Но деньги мне нужны сейчас!

- Вам они нужны? - Голос Былинского зазвучал торжественно. - Вы их получите!

И он взялся за карандаш - записывать.

Гриша сказал адрес Белковой, и пытка кончилась. Он выскочил на улицу с целым богатством в кармане!

Как это он раньше не догадался? Простое дело! Все, кто побойчее, все так делают. Будто без учебников нельзя жить на свете. Не всегда-то они и нужны, а понадобятся, можно одолжить и у Довгелло и у Никаноркина. Да хоть у того же Жмиля - соседское дело! Жмиль хоть и гимназист, а учится тоже по Тихомирову да Евтушевскому.

Ну до чего ж все вышло удачно! Теперь он свободный человек. Теперь уж Стрелецкому не к чему будет придраться.

Только сейчас Гриша увидел, как светло вокруг. Особенно это было заметно после темной лавки Былинского.

Уже второй день стоит оттепель, с крыш, с лазоревых, рубчатых, как козьи рога, сосулек падают, сверкая, звонкие капли. Щедро светит солнце. Пронизанная его лучами рыжая борода мужика, проехавшего на возу с сеном, вспыхнула на миг лисьим хвостом.

Гриша радостно засмеялся - и ласковому солнцу, и сену, пахнувшему так славно, и бородачу, который глядел добряком и умником, и юрким воробьям, хлопотавшим - совсем по-весеннему - вокруг большой лужи.

Ему со всеми хотелось поделиться своей радостью. Но он не спешил. Медленно шагая по деревянным мосткам, кое-где уже обсохшим под ветром и солнцем, добрался он на квартиру мадам Белковой.

Дома были только Лехович и Жмиль. И занимались они делом: решали задачи. Сергей ворчал:

- Да это ж пуделю понятно! Серьезно: нынче в цирках пудели решают подобные задачи.

Грише стало жалко их обоих, бедных узников: в такой день сидят взаперти, за столом, покрытым дырявой клеенкой. Мешать им, конечно, нельзя. Но Гриша не удержался и молча показал издали Леховичу свой рубль мелочь осталась в кармане.

Рубль был загляденье: новенький - и откуда только Былинский достал такой, - величиной чуть поменьше медали, что висела на груди училищного швейцара...

- Ну, чего тебе? - спросил Лехевич и с досадой отодвинул задачник.

Он, видно, был сердит. Со Жмилем позанимаешься - будешь сердитый.

С того времени, как Гриша услыхал, что Сергей - сын конторщика на лесной бирже и со Львом Сапегой в родстве не состоит, он успел узнать про него и еще кое-что: оказывается, Лехович известен был в городе как репетитор, "успешно исправляющий тупых и ленивых".

Прием для исправления ленивых был простой. Сергей Лехович с самого начала уславливался со своим учеником: не приготовит тот урока - он ему задаст к следующему разу вдвое больше, приготовит - задаст вдвое меньше. Выгода казалась столь очевидной, что самые заядлые лодыри через месяц начинали приносить в своих дневниках четверки.

Впервые этот прием сорвался на кротком Жмиле: безнадежное было дело!

Чтобы развеселить сердитого приятеля, Гриша сделал вид, что хочет сломать свой рубль. Он знал, что за этим последует.

И действительно, Лехович не удержался, усмехнулся:

- Не ломай дурака!

Немудреную эту шутку пустил в публику знаменитый клоун Дуров, и она в один месяц обошла всю Россию. Ну как же: можно было обругать дураком царя, изображенного на монете, - и не придерешься. Говорили, впрочем, что за эту шутку полиция выслала Дурова из Одессы в двадцать четыре часа.

Лехович зевнул, потянулся. Гриша продолжал смеяться, с удовольствием глядя на него. Он радовался и своему освобождению от Стрелецкого, и шутке с рублем, и солнцу, которое победно пробивалось даже сюда, в эту унылую комнату.

- Чему радуешься? - спросил у него Сергей, а Жмилю сурово приказал: Поди на двор, погуляй с полчаса.

Жмиль проворно кинулся в переднюю - одеваться.

- Учебники сбыл! - ликуя, объявил Гриша.

- Для Стрелецкого? - догадался Сергей.

- Ага.

- Хорош!

- Давал черт грош, - ответил Гриша бойким присловьем, которое недавно услышал от Дерябина.

- Я ж тебе сказал, что у меня будут деньги...

- Папахен пришлет? - не удержался Гриша и захохотал.

- Что ты ржешь, мой конь ретивый?

Видно было, что еще немного - и Сергей обидится. Человек не врет уже недели три... Не надо старое поминать.

И Гриша, чтобы не смеяться, стал рассказывать про вчерашний разговор со Стрелецким. Рассказав все по порядку, спросил:

- Да скажи ты мне наконец, что такое "сыскное"? Ты мне давеча говорил, когда на дамбе мы гуляли...

- Мерзавец! - воскликнул Лехович побагровев. - Нет, каков мерзавец "голубчик"-то наш! Ты понял, на какое дело он тебя подбивал?