На единорогах не пашут

— Привет, зять эльфийский! Ты стал совсем старый. Еще немного, и Народ Холмов станет путать вас с тестем, и выйдет неразбериха, чьи же приказы выполнять!

— Привет, ведьма… (помолчав миг, Рори все же договорил)… к! Я-то? Да, постарел, постарел. Скоро я не проснусь в какое-нибудь ближайшее осеннее утро, и внук мой не сможет больше задавать мне свои важные вопросы!

Этот наполовину шутливый, наполовину издевательский тон был давно принят при общении меж Рори Осенняя Ночь и Белоглазым. А в старости просто уже невозможно, да и ни к чему что-то менять…

— Что, внучек снова огорошил своего деда? Чтож, это и немудрено… Старость. Чем на сей раз?

— Он спросил, почему у меня такой длинный, непривычный для эльфов меч и откуда у меня столько рубцов. На это я ответил, что именно длина моего меча и дала мне возможность прожить долгую жизнь…

— А что же ты ответил о рубцах, кладезь преглупости?

— Да то, любопытная… ведьмак, что долгая дорога всегда несет на себе много следов. Тут-то он и сказал, что хотел бы постоять на моем пути…

— Тут ты схватил его и нещадно выпорол…

— Тут я и сказал ему, что каждого эльфа, по достижению звания мужчины, стоит на годика три-четыре, выбрасывать в людской Мир, без права своевольного возврата. Тогда, через пару поколений, эльфовским юнцам перестанут приходить в голову глупые и опасные желания. Вроде того, что так долго мучило одно юное поколение за другим — что же все-таки, представляет из себя Ланон Ши у Ореховой Запруды и кто же все-таки победит ее, давая чудовищу обильную пищу каждый год…

Белоглазый повернулся в сторону окна и промолчал. Он прекрасно помнил, что Рори, прознав о Ланон Ши, хотел уничтожить ее, но Хельга, тогда еще живая, упросила его не делать этого… Также, как и прекрасно он помнил, что сделал Рори Осенняя Ночь, за что и получил он это прозвище, вскоре после смерти Хельги — вечером он ушел в сторону Ореховой Запруды, чтобы встретиться с Ланон Ши, Чудесной Возлюбленной, уже столько поколений жившей у Ореховой Запруды, видимо, в противовес самому духу Эльфийского Нагорья — духу Мира и Любви, духу Справедливости и Веры. По глубокому убеждению Белоглазого, Ланон Ши была попросту необходима на Нагорье. Но сидящий напротив старик, седой, как лунь, подстриженный «шапкой» (по мочку уха и сразу над бровями обрезанными волосами), старик, с длинной, туго заплетенной косицей, падающей почти до пояса с левого виска, со шрамом, делившим лицо, строго параллельно косице с другой стороны, рассудил иначе. Он ушел ввечеру, ушел один, в сторону Ореховой Запруды, а вернувшись, просто сказал, не вдаваясь в подробности, что Ореховая Запруда чиста отныне… Старики из Народа какое-то время не знали, что теперь ждать, но ничего так и не случилось, к вящему удивлению Белоглазого. Духи-хранители Нагорья, видимо, спокойно обошлись и без противного им начала. А может, присутствие Рори сделало возможным такой передел. Чтож, ответ он получит после смерти Рори Осенняя Ночь. А может статься, что и чуть раньше. Пока же он просто получает удовольствие. Обычное, привычное, но не ставшее уже традицией, и не потерявшее от этого ничуть, удовольствие от общения с непонятным ни ему, ни Народу Холмов, Рори Осенняя Ночь, глубоким стариком… Белоглазый чуть повернулся к Рори, скосив правый глаз[19] на его старческие, худые руки, плетьми свисающими вдоль одетого в кожаную, без разреза, безрукавку, тела. Белоглазый знал, что в этих, старчески худых, загорелых, исполосованных венами руках еще осталось более, чем достаточно, сил, для того, чтобы иметь возможность плотно соединить ладони, даже если между ними окажется чья-то глупая голова. Но теперь же настало время для того, чтобы задать ряд вопросов, пока этот скрытный старый Рори не ушел навсегда. А взамен придется, само собою, ответить на ряд его, ибо старый Рори никогда не упускал возможности спрашивать, но только тогда, когда первым это делала Белоглазый. «Что со мной? — Рассеянно думал Белоглазый. — Я искренне считаю, что он скрытный, загадка? Человек, загадочный для меня?! Я вынужден отвечать на его вопросы? Или это просто вежливость? Или обмен? Или же это искреннее удовольствие — чем-то быть полезным ему, старому Рори Осенняя Ночь, упрямому старику? Чтож… Да. И загадка. И удовольствие. Будь честен перед собою и тебя нелегко будет привести на ложную дорогу, Белоглазый. Это истина.»

— Ладно, старый сыч… О твоём внуке мы еще поговорим… Хочешь, я удивлю тебя?

— Ну, не стоит так уж заноситься… Я понимаю, конечно, что ты в состоянии пробормотать пару-тройку заклинаний и способен поразить пару олухов на базаре какой-нибудь совсем уж дикой провинции. Но все же…