На электричках до Байкала. Колоритные попутчики, душевные разговоры и 5000 км за 13 дней

С утра я встал пораньше, чтобы запомнить Красноярск при свете солнца. Несколько раз повторил вечерний маршрут по центральным параллельным направлениям, лавируя между улицами Ленина, Карла Маркса и проспектом Мира. Вспомнил, что не пил хороший кофе уже десять дней — этого порой не хватало острее желания съесть горячий суп. После повторного визита на Виноградовский мост (вело-пешеходный вантовый мост — прекрасное зрелище, вспоминал рядом с ним набережную и похожий по настроению мост в Тюмени) забежал в кофейню «Академия кофе» — самую лучшую здесь, если отдавать свою судьбу отзывам. Взял кофе с собой и добежал с ним до вокзала, чтобы сесть у окна со стаканом теплого пока еще напитка и снова попробовать ощутить себя счастливым туристом с горящими глазами, как это было в первый день.

И, честно говоря, сработало. Тут спасибо не только кофе и выспавшемуся телу, но и внезапному диву за окном, к которому я не был готов. Если вы прилетите в Красноярск самолетом, обязательно возьмите билет на электричку и проедьте хотя бы две остановки от станции Красноярск-Пассажирский через Енисей по железнодорожному мосту. Схожие эмоции возникали при пересечении Волги в Нижнем Новгороде. Мелькающие перед глазами сваи мостов с громким, но приятным гулом, а на фоне ошарашивающая голубая бесконечность реки поражает все тело с ног до головы, а если еще выбежать в тамбур, надпись «Не прислоняться» на дверях добавит глубины. И после моста резкое наступление тишины приводит к приятному чувству опустошения и очищения.

На станции Злобино в вагон вошли лица исключительно бандитской наружности. Один из них сел напротив. Через полчаса эта бандитская рожа внезапно для нее же начинает медленно расплываться в улыбке при виде за окном комбайнеров, собирающих пшеницу. Оттенок кожи, кажется, меняется с подпито-синего на нежно-румяный, за улыбкой показываются золотые зубы, которые блестят на солнечных лучах, а бритая голова начинает ходить ходуном вместе с ушами от радости и появляющихся мыслей.

В Сибири, к слову, закончились «километровые» станции. Помните, я сетовал на то, как же мучительно тяжело ощущать расставание с близкими людьми, когда слышишь «Следующая станция — платформа одна тысяча триста двадцать первый километр». Так вот, после Новосибирска я почти перестал замечать числа от машиниста. Если подумать, то сколько километров — это далеко? Пятьсот? Тысяча? Больше четырех тысяч, как у меня было в тот момент? Решительно непонятно.

По соседству сидели две бабушки, читающие газету «За возрождение села» от какой-то очередной партии. На обложке красовались трое мужчин, судя по всему, депутаты, в рубашках поло и ехидными улыбками, а на последней странице большими буквами было написано: «Все мы, братцы, родом из деревни». И, кажется, кто-то из этих троих врал.

— «Солянка» готовится на выход, — объявил машинист.

Представил, что в Солянке есть спортивная команда, например футбольная. Сборная солянка. Это из рубрики «Шутки за 300».

До Иркутска придется ночевать в Тайшете и Тулуне. Если еще вспомнить любимую станцию Шаля, то может сложиться впечатление, будто я по Франции на электричках рассекал. А вот электричка до более русской станции Иланская ехала, по ощущениям, какую-то вечность, хотя в итоге прошло пять часов. Там мне нужно было провести ровно три часа, что казалось как раз идеальным таймингом для исследования города с населением в пятнадцать тысяч человек. И кто бы мог подумать, что в таком городе так много интересных мест, красивых видов и любопытных памятников: от крипового самодельного знака «Я люблю железную дорогу» (наконец-то я сфотографировался рядом с таким) до обелиска в память борцов революции, «павших от рук белогвардейцев». И это еще не все. Вечный огонь рядом с магазином продуктов «Ромашка», стремные лебеди из гранита, покрашенные в синий цвет, огромная красно-кирпичная водонапорная башня, церковь Александра Невского с часовней недалеко от вещевого рынка, огромная надпись на жилом доме «Идеи Ленина живут и побеждают», памятник женщины с ребенком, которые машут в сторону железной дороги, а перед ними красный мусорный бак «Шлак зола», где копошился бездомный старик. Ну и, конечно, наш любимый паровоз-памятник Эм 730–73, на котором белой краской красиво написано: