На фарватерах Севастополя

Огромный гладкий полированный стол, за которым сидел адмирал, был пуст, как палуба военного корабля по боевой тревоге. На толстом стекле стояла маленькая пластмассовая чернильница и лежала тонкая ученическая ручка. Позже я узнал о муках интенданта соединения, который, услыхав от контр-адмирала фразу «убрать эти камни», относившуюся к громоздкому, величественному чернильному прибору из мрамора, бросился в комиссионные магазины на поиски нового и привез хитроумное сооружение из стекла и бронзы, заранее предвкушая благодарность. Но на следующий день этот прибор перекочевал на стол к начальнику штаба. Адъютант купил ученическую пластмассовую чернильницу и поставил ее перед адмиралом.

На стенах кабинета не было привычных морских пейзажей, копий картин Айвазовского, а висели чертежи и схемы мин и различных тралов.

Контр- адмирал вышел из-за стола. Разговаривая, он цепкой и неслышной походкой моряка, привыкшего чувствовать под ногами палубу, ходил по кабинету, наблюдал в окно, как швартовались корабли, и в то же время присматривался ко мне, пока я докладывал ему о своей прежней службе.

- Так вы, значит, катерник? - спросил он меня. - Хорошо! Нам как раз нужны командиры, знающие это дело. Появился новый тип кораблей, и очень любопытный - катера-охотники за подводными лодками, слыхали, наверно? Их называют еще малыми охотниками!

Я ответил, что на Тихом океане уже видел их. А сам подумал: «Не иронизирует ли контр-адмирал?» За последние годы, в связи со строительством крупных кораблей, на малые корабли стали смотреть снисходительно. И, как бы угадав мои мысли, контр-адмирал продолжал: [7]

- Сейчас на флоте существуют два совершенно противоположных мнения о катерах-охотниках. Одни считают, что у этих кораблей большие возможности в борьбе с подводными лодками, в конвойной и дозорной службах. Другие полагают, что их можно использовать только как рейдовые посыльные катера. Кстати, Владимир Иванович, - сказал контр-адмирал, обращаясь к начальнику штаба и доставая из кармана золотые часы с двойной крышкой, подарок наркома Военно-Морского Флота, - как идут дела на дивизионе у Гайко-Белана? Закончил ли он ходовые испытания катеров-охотников? В четырнадцать часов мне доложите!

Морозов ответил контр-адмиралу и, повернувшись ко мне, неожиданно спросил:

- А вы помните Глухова, боцманом служил на сторожевике «Альбатрос»? Еще учился у меня штурманскому делу. Так он сейчас командиром звена катеров у нас плавает!

Я вспомнил этого скромного белобрысого старшину с облупившимся носом и обветренным лицом. Он часто бывал в каюте у флагманского штурмана Морозова. Морозов учил Глухова ведению штурманской прокладки, знанию лоции и многим другим мореходным премудростям.

- Ну, что ж, можете идти! - сказал контр-адмирал. - Начальник штаба познакомит вас со всем хозяйством.

- Соединение у нас огромное, - глуховатым голосом говорил Морозов, когда мы вышли от контр-адмирала, - и называется ОВРГБ, что означает охрана водного района главной базы Черноморского флота. У нас несколько дивизионов новейших базовых тральщиков - красавцы корабли! Два дивизиона сторожевых катеров, их еще называют МО - малые охотники за подводными лодками, и другие корабли и части. Сейчас мы с тобой кое-что посмотрим!

Морозов вызвал дежурный рейдовый катер под синим брандвахтенным флагом, и мы отправились по севастопольским бухтам.

Надо сказать, что это был уже не тот веселый и беспечный Севастополь конца двадцатых и начала тридцатых годов, который я знал, город, куда прибывали почти все курортники Крыма, чтобы затем на автобусах через знаменитые Байдарские ворота разъехаться по Южному берегу. Город стал как-то строже, курортников принимал Симферополь. Изменились и многие порядки в Севастополе, он поистине был теперь военно-морской крепостью. [8]

Мы идем по Южной бухте. В глубине ее, почти у вокзала, стоят буксиры, гидрографические и вспомогательные суда. Справа, на размытых крутых холмах, лепятся белые домики с черепичными крышами - Корабельная сторона, оттуда к морю вытягивается Павловский мысок с четырехугольной башней метеостанции. Слева, у знаменитой Минной стенки, - эсминцы и лидеры, пожалуй, самые совершенные и быстроходные корабли того времени. Рядом - Графская пристань с воздушной колоннадой наверху, возле нее - небольшой корабль «Брандвахта».

- Наше хозяйство, - говорит, усмехаясь, Морозов. - Регулирует движение кораблей на рейде и в гаванях.

А на просторах Северной бухты, на бочках-якорях стоят крейсеры и грузно сидит в воде линейный корабль «Парижская коммуна». На выходе в море высится Константиновский равелин.

- Здесь находится наша охрана рейда, - продолжает Морозов, - и боновое хозяйство. Есть еще у нас и другие корабли и части. Мы ведь охраняем обширный водный район на подступах к главной базе, несем дозор, следим за порядком во всех бухтах Севастополя. Соединение новое, работа увлекательная! Так что засучив рукава - приступай!